Не видя ничего предосудительного в том, что уставший человек лег отдохнуть, я честно ответила.

— Спит. Он меня, конечно же, попросил его разбудить, когда вы прилетите, но я этого делать не стала. Берозай сегодня выглядел не очень хорошо. Я считаю, ему нужен полноценный отдых. Так что если у вас нет к нему ничего срочного, то пусть отдыхает. Свяжитесь с ним, когда он проснется.

Чем больше я говорила, тем шире открывались глаза молодого врача. А когда я закончила свою короткую речь, он откровенно улыбался мне во все свои тридцать два зуба.

— Я, как врач его команды, также советовал ему хорошенько поспать. Вот только меня он не очень-то слушался и вместо того, чтобы выполнять предписание, принимал очередную порцию стимуляторов. И так несколько суток подряд. Так что вы правильно сделали, что не разбудили его. Если он будет вам что-то говорить, можете ссылаться на меня и мои рекомендации.

— Несколько суток? У вас здесь что-то серьезное произошло?

— Да, но мы уже почти со всем справились, — а ведь у молодого врача вид тоже был не самый цветущий. Нет, он не выглядел как загнанная лошадь, подтип Кемдигина, но усталость явственно присутствовала на его лице и во взгляде. — Первые сутки вас искали. Адикари лично возглавлял одну из поисковых групп. После пришли сообщения, о множественных проникновениях на закрытые объекты и капитану пришлось срочно с этим всем разбираться, так как именно вы были главной подозреваемой. После вас привезли и ему пришлось выступать с защитой на совете. А когда подтвердился ваш статус как невесты, произошло несколько прорывов защитного периметра и нашему капитану пришлось на протяжении нескольких часов удерживать диких, пока чинили маяки. И если нам он отдавал команды, чтобы мы сменялись и шли отдыхать, ему-то приказать никто не мог.

Услышав все, что произошло с Берозаем, пока я бродила по лесам, а также то, в чем меня обвиняли и отчего именно меня взялся защищать Кемдигин, я сначала несколько растерялась, а после обрадовалась своему решению, несмотря на просьбу разбудить, дать мужчине выспаться. И непросто выспаться. Я решила, на некоторое время, воздержаться от любых резких движений и решений. Пусть Берозай, действительно, разгребет сначала те проблемы, которые уже успели накопиться за эти несколько дней нашего пребывания на Ниаре. А дальше я уже буду смотреть по обстоятельствам.

— Я смотрю, вы смелая и решительная девушка. Знаете, до этого момента я сомневался в правильности выбора адикари, но сейчас уверен, что все сложилось именно так, как и должно было быть. Счастья вам. Ну и сил заодно. Просто, ни одному из вас не будет. Но, скорее всего, так даже лучше, — и до того как я успела как-либо отреагировать на услышанное, парень запрыгнул в аэробус, крикнув мне на прощание. — Утром я вам отошлю часть своих образцов. Вы также собирайте все в двух экземплярах. Как только получите какие-то результаты, жду от вас звонка или сообщения о них.

И все, аппарат взлетел, оставив меня удивленно хлопать глазами. Они тут что, сговорились все нас с Берозаем свести?

На улице уже начало темнеть, когда мне на коммуникатор пришел вызов. Номер был мне неизвестный. Отрываться от работы не хотелось. Погрузившись в исследования, я полностью потеряла счет времени. Но это и не удивительно. Со мной часто такое случается. Уж если я берусь за какую-то работу, то погружаюсь в нее с головой.

С сожалением оторвавшись от последних результатов анализов единственного имеющегося на данный момент у меня образца, я приняла вызов.

— Я вас слушаю.

На экране появилось виноватое лицо Ийи. Увидев девушку, я радостно улыбнулась.

— Привет. Ты как?

— Даш, извини меня. Я тогда в какой-то ступор впала и совершенно тебе не помогла. А потом еще и сознание потеряла.

— Забудь, — махнув рукой, я окинула внимательным взглядом девушку. Внешне она выглядела нормально. — Ты как себя чувствуешь?

— Меня накачали всевозможными успокоительными, так что сейчас нормально. А ты как? Не пострадала тогда? Я вообще не представляю, как ты смогла справиться с тем диким. Мне так стыдно, что я от испуга потеряла сознание. До этого дня мне никогда не приходилось чувствовать злость и жажду убийства динозавров. А тот был в жуткой ярости и хотел разорвать любого, кто попадется ему на пути. Мне сказали, ты его привязала к себе. Это невероятно. Как это у тебя получилось? Ты же девушка и даже не ниарка?

Ийя явно была перевозбуждена и сыпала вопросами как из рога изобилия. Не знаю, какие ей дали успокоительные, но на ее природную любознательность это никак не повлияло. Что, в общем-то, неплохо.

Задумавшись на несколько мгновений, я честно рассказала девушке, что произошло на берегу, после того как она потеряла сознание, а после и как мне удалось успокоить Малыша.

— Возможно, ты и не знаешь, но я, по первой своей профессии ветеринар и всю жизнь имею дело с разного рода зверьми и довольно часто с дикими или теми, кто живет в зоосадах в приближенных к природе условиях. Еще в раннем детстве отец научил меня, как себя правильно вести с животными. Есть несколько правил, которые необходимо выполнять, если хочешь, чтобы звери тебя слушались и не нападали. Во-первых, им нельзя показывать свой страх. Во-вторых, действовать всегда надо уверенно, четко показывая, кто главный и владеет ситуацией. В-третьих, зверей надо любить и ни в коем случае, не желать им зла. Если ты захочешь навредить, они это почувствуют и тогда, никакая уверенность в себе, тебе не поможет. Как бы там не было, но животные менее разумны, чем люди и все их действия всегда подчинены каким-либо инстинктам. Зная эти инстинкты, можно рассчитать линию поведения зверя и действовать в соответствии с ней. Частая практика вырабатывает все это до автоматизма, и ты уже не замечаешь, как находишь подход к своим подопечным. Особо времени на раздумья у меня тогда не было. Вот я и действовала по ранее отработанной схеме: уверенность в себе, строгий приказ, похвала и поощрение лаской за выполнение приказа. Все, больше никаких секретов.