Выполняя разные, в том числе и очень трудные, послушания, Батюшка в первую очередь стремился утвердиться во внутреннем человеке (Еф. 3, 16). Духом своим всегда старался предстоять перед очами Божиими, подражая преподобному Сергию, про которого в акафисте читаем: «Радуйся, пред лицем Божиим, яко раб пред Господем, ходивый; радуйся, пред Оным, яко сын пред Отцем, яко ученик пред Учителем, шествовавый… яко воин пред Воеводою готов сый вся повеленная Им творити». Хождению перед Богом наш духовный отец учил и своих духовных детей.

Игумен Наум

Его диссертация «Сокровенная жизнь и богопознание по “Добротолюбию”» была не только теоретическим трактатом, но и его личной духовной практикой на протяжении шестидесяти лет монашества, он был делателем непрестанной Иисусовой молитвы.

Лаврский архимандрит Захария (Шкурихин) сказал о его молитвенном подвиге:

– В монастыре тесное общение между братией. Всегда видно, молится человек или просто ворон считает. Отец Наум молился.

Был случай, когда Батюшка дежурил у мощей преподобного Сергия – молился, поминая имена в синодиках. А в это время бес, пребывавший в одержимой женщине, стал говорить:

– Молится-то, молится-то как! Тысячи, тысячи из ада выводит!

Батюшка подозвал эту несчастную женщину и что-то ей сказал. Бес умолк. Так когда-то и апостолы запретили одержимой бесом женщине, когда, идя вслед за ними, она взывала:

Сии человеки – рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения (Деян. 16, 17).

Почему он ей запретил? Да потому, что от бесов даже правду не следует слушать.

Строгим Старец был только к себе, а в отношении других всегда говорил, что «лучше склоняться к милосердию». Он не накладывал епитимий, кроме каких-то исключительных, вопиющих случаев, не требовал от других сугубых подвигов, но каждому давал наиболее полезные и спасительные в его ситуации советы. В качестве же епитимии мог, например, после исповеди не благословить причащаться в Лавре, а отправить на литургию в Ильинскую церковь. Другие храмы в Сергиевом Посаде (Загорске) были тогда закрыты.

Господь рано благословил Своего раба даром прозорливости. Многие люди отмечали: все, что говорит этот монах, лучше исполнить – себе же во благо. На исповедь к молодому иеромонаху потянулось множество людей. Он открывал им волю Божию – благую и спасительную.

Свою прозорливость Старец скрывал. Однажды мы шли в Лавру с Ниной Комаровой и она говорила: «Конечно, он прозорливый».

А Батюшка, встретив нас, как бы между прочим возразил ей:

– Говорят – прозорливый. Прожорливый – вот как надо говорить!

Вообще Батюшка не искал и не желал духовничества, этот крест он нес за послушание своему духовному отцу.

Хочется сказать и о духовном отце Батюшки – архиепископе Иоасафе (Овсянникове; 1904–1982). Отец Наум благоговейно почитал его и для решения духовных вопросов приезжал туда, где служил владыка: и в Пермь, и в Ростов-на-Дону.

Владыка Иоасаф отличался добросердечным и милостивым отношением к людям, за что и стяжал ответную любовь паствы. Особенно он любил молодежь. Мы чувствовали это и откликались на его доброе отношение к нам.

Пермскую епархию архиепископ Иоасаф возглавлял с 1966 по 1973 год.

Игумения София (Комарова), вспоминая то время, говорила:

Архиепископ Иоасаф (Овсянников)

– Владыка не был красноречив. Проповеди говорил очень короткие. А народу было в те годы в кафедральном соборе – яблоку негде упасть. И хочется подойти поближе послушать, но невозможно. Скажет, бывало: «Дорогие братья и сестры!» Половина собора плачет. Еще скажет: «Любите друг друга» – плачет уже почти весь собор, такая благодать исходила от него.

Родился владыка Иоасаф в Белгородской губернии. Он рано остался сиротой и позже вспоминал, как стоял он, шестилетний мальчик, на крыльце их убогого домишки, когда его позвали:

– Вася, мама умирает!

Он вошел и увидел, как изо рта его матери вышел огонь, – так душа рабы Божией Ксении отлетела ко Господу.

Детство его было трудным, голодным. Мальчик нередко приходил на могилу матери и плакал у ее креста: «Мама, я есть хочу». По молитвам матери Господь не оставил отрока Василия. Его взяла на попечение благочестивая женщина, продолжавшая воспитывать ребенка в любви к Богу. С особым благоговением и с горячей молитвой она научила его обращаться к Матери Божией.