У входной двери я задержался. Микки Малон жил в неплохом доме. Его жена преподавала в начальной школе. На одну его полицейскую зарплату такого дома не отстроить, но вдвоем они сдюжили. Паркетный пол сиял лаком. На обращенной к прихожей стене гостиной висел морской пейзаж — оригинал, не копия. В доме было много зелени, которая вместе с деревянными полами придавала интерьеру этакий естественный уют. В общем, это было не просто здание, но настоящий жилой дом.

— Заходи, Дрезден, — буркнул Рудольф. — Лейтенант ждет.

— Миссис Малон дома? — спросил я.

— Да.

— Ступайте и приведите ее. Мне нужно, чтобы она пригласила меня войти.

— Что? — вскинулся Рудольф. — Ну уж, уволь. Ты кто, граф Дракула?

— Дракула до сих пор проживает в Восточной Европе — по крайней мере, проживал на время последней проверки, — невозмутимо отвечал я. — Но если вы хотите, чтобы я для вас что-нибудь сделал, мне нужно, чтобы она или Микки пригласили меня.

— Что это ты, черт подери, несешь?

Я вздохнул.

— Послушайте. Дома и вообще все места, где люди живут, любят и строят свою жизнь, обладают собственной силой. Если бы через этот порог день-деньской шлялись толпы незнакомых людей, у меня не было бы никаких проблем, переступая этот порог. Но это не так. Вы, ребята, его друзья, — все верно, говорила ведь Мёрфи: это дело личное.

Столлингз нахмурился.

— Так ты что, войти не можешь?

— Ох, войти-то я могу, — вздохнул я. — Но большую часть моих способностей придется оставить за дверью. Порог будет мешать мне работать в доме с какими-либо энергиями.

— Ну и дерьмо, — фыркнул Рудольф. — Дракула гребаный.

— Гарри, — вмешался Столлингз. — А мы сами не можем пригласить тебя в дом?

— Нет. Это должен быть кто-то, кто живет в этом доме. И потом, этого требуют простые приличия, — добавил я. — Я не люблю заходить в места, где мне не рады. Я буду чувствовать себя гораздо спокойнее, зная, что миссис Малон не возражает против моего присутствия здесь.

Рудольф открыл было рот снова излить на меня желчь, но Столлингз успел опередить его.

— Выходит, ты не можешь заниматься своими волшебными штучками в помещении, если тебя туда не пригласили?

— Не просто в помещении, — ответил я. — В жилом. Две больших разницы.

— А как тогда с домом Виктора Селлза? Я слышал, ты накрыл его там без всякого приглашения, так ведь?

Я покачал головой.

— Он осквернил свой порог. Он вел там свои грязные делишки, устраивал черные церемонии, оргии. Это был уже не дом.

— Значит, ты не можешь бороться с чем-либо на его территории?

— Со смертными — да, не могу. А у нечисти порогов нету.

— Это почему еще?

— Откуда мне, черт возьми, знать? — устало сказал я. — Нету и все тут. Не могу же я знать все на свете, верно?

— Пожалуй, верно, — согласился Столлингз и, подумав, кивнул. — Да, теперь я понимаю, что ты имеешь в виду. Это тебя вроде как выключает?

— Ну, не полностью, но делать что-либо становится гораздо труднее. Как будто на тебя надели свинцовый скафандр. Вот почему вампирам так нелегко в нашем мире. У них едва хватает сил просто выжить, а уж пользоваться своими паранормальными способностями и вовсе почти невозможно.

Столлингз покачал головой.

— Все эти магические штуки… Ни за что бы не поверил в то, что буду относиться к этому серьезно, пока не попал в отдел. Да и до сих пор не привык.

— Правда? Что ж, хорошо. Так меньше шансов, что влезешь в эти дела слишком глубоко.

Он выпустил из ноздрей две струйки дыма.

— Может, все еще изменится. За последнюю пару дней у нас пропало несколько человек. Из этих, уличных, бомжей, известных нашему брату, копу.

Я нахмурился.

— Да?

— Да. Ну, пока все на уровне слухов. Это ведь народ такой — сегодня здесь, а завтра где-то еще. Но с тех пор, как я начал работать в Специальных Расследованиях, это как-то меня нервирует.

Я нахмурился еще сильнее и подумал, стоит ли говорить Столлингзу о приеме у Бьянки. Вне всякого сомнения, ради такого события в город понаедет уйма нездешних вампиров. Может, это она со своими приспешниками запасается продовольствием для пирушки. Однако никаких доказательств этому у меня не имелось — и потом, все эти исчезновения, если это действительно были исчезновения, могли иметь отношение к беспорядкам в Небывальщине. И если Бьянка к ним непричастна, я оказался бы в неприятном положении. Я не хотел натравливать на нее копов без крайней на то нужды. Я совершенно не сомневался в том, что у Бьянки достаточно возможностей испортить мне жизнь — и она запросто могла бы обставить все так, будто я это заслужил.