Лицо Леа приобрело пунцовый оттенок — от бледно-кремовой кожи на ее ключицах и до гривы пышных волос.

— Значит, — произнесла она, — ты предлагаешь мне сделку. Ты даже бледную поганку не побоялся съесть, чтобы заставить меня освободить тебя.

Я приподнял брови и с улыбкой кивнул.

— В сущности, да. Видите ли, я понимаю ситуацию таким образом. Я вам нужен живым. Мертвый я вам и даром не нужен. И вы не в силах поделать что-нибудь с отравлением.

— Я тобой владею, — прорычала она. — Теперь ты мой.

— Позвольте внести поправку, — улыбнулся я. — Я ваш на пару следующих дней. Потом я буду трупом, так что, боюсь, вам от меня будет немного толка.

— Нет, — сказала она. — Я не освобожу тебя в обмен на этот эликсир. Я и сама могу найти чертополох.

— Возможно, — согласился я. — Возможно, вам даже удастся сделать это в срок. А может, и нет. Так и так, без прогулки в больницу шансов на мое выздоровление нет — даже с экстрактом. И уж тем более их не будет, если я не попаду туда скоро.

— Я не собираюсь торговаться с тобой! Ты сам обещал мне себя!

Майкл пожал здоровым плечом.

— Полагаю, мэм, вы навязали сделку неразумному молодому человеку, к тому же загнанному в угол обстоятельствами. Впрочем, мы не просим вас расторгать ее.

Леа недоуменно нахмурилась.

— Нет?

— Разумеется, нет, — ответил Томас. — Экстракт всего лишь дает Гарри шанс выжить. Собственно, ничего другого мы у вас и не просим. От вас требуется только, чтобы вы отпустили его — и обещали год и один день не покушаться ни на него, ни на его свободу, докуда он остается в мире смертных.

— Такая вот сделка, — кивнул я. — И как ваш преданный пес, хочу особо обратить ваше внимание на следующее обстоятельство: если я умру, вам, крестная, меня уж точно не получить. Зато если вы меня сейчас отпустите, вы всегда сможете как-нибудь вечерком попытаться еще. У вас же этих вечеров немеряно. Кто-кто, а вы-то можете позволить себе не торопиться.

Леа помолчала, не спуская с меня глаз. Ночь тоже стихла. Все ждали, не произнося ни слова. Тихая паника, которую я давил в себе с того самого момента, как проглотил поганки, колыхалась где-то в районе моего желудка, заставляя его сжиматься и дергаться.

— Зачем? — произнесла она наконец очень тихо — так, чтобы слышал один я. — Зачем ты делаешь это с собой, Гарри? Я не понимаю.

— Сомневаюсь, чтобы вы вообще могли это понять, — сказал я. — Есть люди, которым нужна моя помощь. Люди, которые попали в беду из-за меня. Я должен помочь им.

— Ты не поможешь им, если умрешь.

— И если вы заберете меня — тоже.

— Ты готов отдать свою жизнь за их жизни? — недоверчиво спросила она.

— Да.

— Зачем?

— Затем, что никто другой этого не сделает. Я им нужен. Я в долгу перед ними.

— В долгу своей жизнью? — задумчиво сказала Леа. — Ты безумец, Гарри Дрезден. Возможно, это у тебя от матери.

Я нахмурился.

— Что вы имеете в виду?

Леа пожала плечами.

— Она тоже так говорила. Перед концом, — она подняла взгляд на Майкла и выпрямилась в седле. — Опасную игру ты затеял нынче вечером, чародей. Дерзкую игру. Ты ранил традиции моего народа глубоко, почти до кости. Я принимаю твои условия.

И тут же, едва щелкнув пальцами, она сдернула удавку с моей шеи. Я отшатнулся от нее, подобрал с земли свои жезл, посох и Боба в авоське, и побрел к мосту. Стоило мне оказаться там, как Майкл протянул мне пузырек. Я откупорил его и выпил. Жидкость напоминала на вкус овсяный отвар, но горчила. Проглотив ее, я зажмурился и сделал глубокий вдох.

— Гарри, — сказал Майкл, косясь на Леа. — Вы уверены, что это не опасно?

— Если я попаду в больницу вовремя, — ответил я. — У меня в запасе от шести до восемнадцати часов. Может, чуть больше. Я выпил всю ту розовую гадость перед выходом — это должно замедлить проникновение яда в кровь, дать экстракту возможность справиться с ядом.

— Не нравится мне это, — пробормотал Майкл.

— Эй, кто из нас выпил яд — вы или я? Вот и оставьте переживания мне.

Томас изумленно выпучил на меня глаза.

— Вы хотите сказать, вы сказали ей правду?

Я посмотрел на него и кивнул.

— Ага. Послушайте, я рассчитываю на то, что мы попадем туда и выйдем обратно в течение максимум часа. В противном случае мы покойники. В любом случае все завершится задолго до того, как проявятся первые симптомы отравления.

Некоторое время Томас молчал.

— Я-то думал, вы все сочиняете, — признался он. — Что это блеф.

— Я избегаю блефовать без крайней на то необходимости. Я не слишком силен по этой части.