— Ну-с, рассказывайте мальчики, что же вы надумали сделать с комнатами?

— Госпожа, сейчас на рынке мы купим все нужные вещи и позже сделаем распланировку комнат, а уже завтра, начнем собирать мебель.

— Прекрасно, денег у нас достаточно много, поэтому покупайте все хорошего качества и побольше вещей на одного раба. Хотя… давайте сделаем так, Шейн пойдет все это покупать, а ты Миллард пойдешь со мной. Нам надо будет заказать с тобой форму в которую рабы будут переодеваться, а с Шейна одежда в свободное время, договорились?

— Конечно, госпожа.

— Вот только вам охранников-то хватит, чтобы всю мебель перенести?

— Да, госпожа, хватит.

— Еще, не забудьте выбрать тренажеры для них, и плюс из чего можно будет построить спортивную площадку.

— Спасибо вам, госпожа… — очень искренне с легким румянцем на щеках проговорил Миллард.

Сделав выбор ничего не отвечать, повернулась к окну и решила взглянуть, изменилась ли местность. Но пока, ничего нового я не увидела, все такой же прекрасный пейзаж, только теперь, из-за медленного движения, я могу более подробно рассмотреть, какие здесь растут цветы и это пока является единственным моим развлечением.

За первые десять минут я поняла, что карета это все-таки не автомобиль двадцать первого века, где есть все удобства: например, прохладный кондиционер, удобные сиденья, какие по случаю можно отрегулировать, а карета одним словом — это карета, где сидеть, конечно, тоже несомненно удобно, но только где трясет на каждой кочке, и которая плетется со скоростью улитки, образно выражаясь.

Многое в этом мире у меня почему-то ассоциируется с кинематографом, скажем сейчас мне на ум пришел русский сериал про Екатерину, где я, как и она проезжаю в карете и смотрю, как работают рабы. Мда… Вот и поля на рисовались, на которых, как лошади пашут совсем молоденькие мальчишки, господи, какой же ужас тут твориться, раз они таких маленьких пацанят уже работать заставляют, а ведь это только начало, что мне предстоит увидеть…

Остаток пути прошел все в том же темпе, мы очень медленно ехали, только теперь я не смотрела по сторонам, а разглядывала парней, сидящих напротив меня. Шейн и Миллард были очень красивы у обоих волевой подбородок, в меру вытянутое лицо, высоко посаженные скулы, большие красивые глаза, короче говоря — мечта, а не мужчины, так еще и фигурой не обделены. Судя по всем моим слугам, тут каждый писаный красавец. В России и в зарубежных странах за таких бы глотки друг другу перегрызли и табунами бы бегали, а здесь, ни во что не берут…

За своими размышлениями, я ни сразу услышала нарастающий шум и множество голосов, если бы Шейн не оповестил, что мы уже почти подъехали, я бы также и витала в облаках, да в раздумьях.

Спустя пару минут карета вовсе остановилась, а голоса немного стихли. Видимо осознали, что первый раз видят карету и многих прорвал интерес, а вот во мне его заметно поубавилось, но передумывать было поздно, Шейн уже открыл дверцу.

Первые пару минут ничего не предвещало беды. В эти короткие мгновенья, я успела вылезти из кареты и направиться к рынку. Пока я доходила до главных ворот с огромной вывеской гласящей "РЫНОК", мне хотелось обратно убежать и спрятаться в этой коробке с колесами, лишь бы не идти туда, но увы, нужно попытаться не трястись как осиновый лист, а взять себя в руки и шагать навстречу приключениям. Но легко ли сделать то, что практически считаешь невозможным?

И вот последние несчастные метры и я уже нахожусь на злосчастном рынке. Стою, как дурочка, оглядываются по сторонам и вроде бы ничего ужасного не вижу, кроме вывесок, которые можно увидеть через каждые тридцать-сорок метров, которые предполагающие собой недорогую продажу рабов. Бедных существ продают как какой-то хлам на блошином рынке, поэтому теперь оглядываюсь я с опаской, или стараюсь вообще никуда не смотреть. Но если я надеялась, что это все что уготовила мне судьба, то я очень сильно ошибалась на ее счет. Шейн мне сказал, что на окраинах рынка продают все не очень хорошего качества, поэтому сейчас мы все дружно направляемся в центр этого ада. Возможно я бы туда и не пошла, и все-таки прикупила что-нибудь недалеко от выхода, если бы магазин артефактов не находился в центральной части.

Вот идем мы уже минут так двадцать, и начинается то, что я больше всего боялась, я слышу крики, слишком много криков…

— Шейн, пожалуйста, не говори мне, что у вас в центре наказывают рабов.

— Увы, госпожа, но это именно так. Публичное наказание, в основном достаточно тяжкое и его просто так не дадут, значит этот раб сделал что-то очень не позволительное.

С каждым пройденным метром, крики становились все отчетливее и вот пара мгновений и я уже стою напротив столба, где висят два раба.

Как я поняла, эта "процедура" гласного наказания. То есть хозяйка рабов на всю площадь зачитывает наказание провинившихся, и от зависимости тяжести они получают удары кнутом. После чего их оставляют висеть сутки и за все это время к ним может подойти кто угодно и сделать с ними все что пожелает.

Я не считаю себя сильно наивной и глупой девушкой, и поэтому вполне ясно и трезво могу оценить ситуацию. Я не смогу, по крайней мере сейчас, всех и вся спасти, и возле каждого закатывать истерики что это неправильно, тоже не могу, хоть и безмерно хочется помочь.