— Спасибо, что пришли, — глубокий голос Тревора зазвучал через церковную аудио-систему. — Моему младшему братишке очень хотелось бы, что его панихида проходила, когда все стоят.

Переполненная церковь наполнилась тихим смехом.

— Он никогда не дал бы нам дослушать до конца, — продолжил Трев с улыбкой, наклонившись к маленькому микрофону перед ним. Его голос немного надломился, и он поднял руку, чтобы потереть лицо, а Шейн подошел ближе к нему.

— Генри был раздражающим, — произнес он, вновь всех рассмешив. — Забавным, очаровательным… надоедливым. — Теперь все засмеялись чуточку громче.

Лиз положила ладонь на мое колено, а Тревор продолжал, и мы слушали, как он вспоминал своего младшего брата.

Оставшаяся часть прощания пролетела незаметно. Одноклассники и несколько друзей Генри из морской пехоты, которые прилетели на похороны, вышли и поделились небольшими историями о Генри. Большинство из них были смешными, некоторые были пикантными, но все они были радушными. Я не стала говорить. Не думала, что смогла бы сделать это, не выставив себя на посмешище.

Вскоре мы ехали на военное кладбище, расположенное в получасе езды от церкви. Когда Майк и Элли узнали о Генри, они сразу же нашли место для него, а поскольку Майк был ветераном морской пехоты, то купили участок рядом с ним.

Патриотический караул сопроводил нас туда. Это было мило с их стороны, хотя смерть Генри не была особо «значимой». Я не могла представить себе, чтобы кто-то доставил нам неприятности, от которых они бы могли нас охранить, но, по словам Брама, это было больше из уважения. В любом случае, это было невероятное зрелище.

Морские пехотинцы вроде как взяли на себя церемонию, как только мы приехали, и я знала, что это стало облегчением для Элли. Ей не нужно было ни о чем беспокоиться. Она могла сидеть в оцепенении, пока управляющий кладбищем и почетный караул обо всем заботились.

Зазвучала барабанная дробь, и парни из почетного караула быстрыми точными движениями сложили флаг, укрывающий гроб Генри. Затем один из морских пехотинцев подошел к Элли, опустился на одно колено и что-то прошептал ей, протягивая флаг обеими руками.

Брам взял Ариэль из моих рук, и я наблюдала в замешательстве, как он прижал ее головку к своей груди, накрыв ее ушко с другой стороны своей широкой ладонью.

Я подскочила от первого ружейного залпа.

Потом закрыла глаза, когда два других залпа взорвали полуденную тишину.

— Спасибо, — прошептала я, прислоняясь к плечу Брама.

— Не хотел, чтобы у нее заболели ушки, — объяснил он.

Я кивнула, а моя грудь сжалась.

Затем, внезапно, все закончилось, и мы должны были оставить его там одного.

***

— Я рада, что все закончилось, — тихо произнесла Кэти, падая на диван рядом со мной, где я кормила Ариэль. Последний человек, наконец-то, покинул дом Майка и Элли всего пятнадцать минут назад.

Похороны прошли хорошо, ну насколько хорошими они могут быть, но было больно. Очень. Оставлять Генри на кладбище ощущалось таким неправильным. Я пыталась убедить себя, что это больше не Генри. Что это всего лишь его бренная оболочка, а не мальчик, который вырос на моих глазах, но это не имело значения. Он лежал в холодной земле, и я боялась, что если бы думала об этом слишком долго, то закричала бы.

Никто из нас не смог уехать сразу, и, в конце концов, Дэн и Лиз загрузили детей в машину и увезли их домой, пока оставшиеся наблюдали за сотрудниками кладбища, которые с помощью небольшого трактора засыпали могилу Генри.

В конце концов, мы уехали, но Тревор сказал, что задержится еще на несколько минут.

И он все еще не вернулся.

— Когда Шейн должен уехать? — спросила я Кейт, вынимая бутылочку из ротика Ариэль.

— Он улетает с нами завтра, — ответила она, протягивая руки, чтобы забрать у меня малышку, а затем прижала мою девочку к груди и начала нежно похлопывать ее по спинке. — Потом на следующий день он уедет.

— Уверена, что не хочешь задержаться подольше? — спросила я, поворачиваясь к ней на диване. — Поскольку Шейн все равно уезжает, ты могла бы...

— Нет, — возразила Кейт, прерывая меня кивком головы. — Я бы с удовольствием осталась на какое-то время, но детям нужно быть дома, — она грустно улыбнулась мне. — Они должны быть в их собственном доме и выполнять свои обязанности. Малыши скоро забудут, а вот для Келлера, Гэвина и Сейдж это будет тяжелым временем.

Я кивнула. Генри жил в Сан-Диего и, насколько мне было известно, часто виделся с семьей Кейт и Шейна. С нами, живущими в Орегоне, все было по-другому — мы виделись, только когда Генри мог взять отпуск. Детям Андерсонов придется привыкнуть к тому, что они больше не увидят своего дядю за обеденным столом или на вечеринке по случаю дня рождения. Он не был каким-то дальним родственником для них — он был значимой частью их жизни. И вдобавок ко всему, их отец должен будет вернуться на службу в другой части мира на еще долгие пять месяцев.

— Хочешь, я приеду? — осторожно поинтересовалась я. — У меня еще не закончился декретный отпуск.

— Неа, — покачала головой Кейт. — Думаю, это лишь подтолкнет Брама за край.

— Что ты имеешь в виду? — глупо переспросила я, открываясь навстречу куче дерьма, с которым мне не хотелось иметь дело.

— Он любит тебя, идиотка, — раздраженно произнесла она. — И так достаточно плохо, что нам с Шейном придется разлучиться. Не нужно вам с Брамом той же хрени.

— Мы не вместе, — без всякого выражения ответила я, опуская голову на руки. — Это не одно и то же.