– Наш знает, - подтвердил Кокки.

– Ну и отлично. Есть не давайте, он еще слаб и может подавиться, или даже выблевать все обратно, или и то, и другое. Как увидите, что сможет пить, посадите и дайте кружку красного вина. Запомнили?

Гийом и Кокки запомнили.

– Теперь Вы, мессир, - доктор обратился к сидевшему на стуле фехтмейстеру, чья нога была все еще перевязана рубашкой, - Пуля в ране?

– Нет, сильно оцарапала и улетела.

– Отлично. Но в ране следы пороха. У Вас нет, случайно, кипящего масла?

– Какая гадость это ваше кипящее масло, - скривился Кокки, - промойте панацеей.

– Чем?
– удивился доктор.

– Вон в углу сундук, там бинты и бутылка с пробкой.

Из "Панецеи" потянуло винным духом. Как бы не крепче, чем от аквавиты.

– У алхимика брали?
– спросил Бонакорси, узнав хорошую стеклянную бутылку того же производства, что и прочая лабораторная посуда.

– У магистра Иеремии Вавилонского, - ответил Кокки, - Чудесная вещь. Наружно помогает от мозолей, от царапин, вообще от любых ран. И растираться можно если замерз. Внутренне с солью от поноса, с перцем от простуды и еще у меня там лежит пара пузырьков с чем смешать от разных напастей.

– Собирайтесь, мы уезжаем, - сказал Максимилиан Марте и Фредерику.

– Я правильно понимаю, что Вы нашли ваш груз на том корабле?
– тихо спросил Кокки.

– Да. Вы нам и без того сегодня очень помогли.

– Двести дукатов и не одним меньше, - сдвинул брови Кокки, - Отдельно на похороны вашего мертвого друга, за похороны того мужика во дворе и отдельно за охрану вашего раненого друга. К сожалению, не могу его охранять за пределами моей школы. Сами видите.

– Выйдите все!
– скомандовал Максимилиан.

Все вышли. Макс открыл протез и извлек из него казначейский кожаный мешок с тысячей дукатов, взятый в трюме. Золото очень тяжелое, поэтому мешок с тысячей монет не без труда, но упихался в полость протеза.

– Здесь больше трехсот, - Макс отсыпал примерно треть в поясную сумку Кокки, - Мы в расчете?

– Вполне. Обращайтесь, если будете в наших краях.

– Благодарю.

– Ничего, что из-за нас Вы поссорились с этим Лисом?

– Ерунда. Браво живут как солдаты. Мы воюем друг с другом, пока нам за это платят. Как только платить перестают, мы перестаем сражаться. Они приходили не за этим рыцарем. Они приходили за фрау Мартой. Когда они увидят, что вы уехали, мы заключим мир, и они заберут своих мертвых.

– Так просто?

– Я предполагаю. Что будет на самом деле, ведает только Господь Бог.

– Просто протянете им руку? Убив пятерых?

– Если бы я отправил к праотцам Луку или Бенвенуто, Лис бы мне не простил. А это просто наемники-браво. Как солдаты. Поднявший меч погибнет от меча, так устроен мир.

– Дядя Максимилиан, мы идем?
– в дверь заглянул Фредерик.

– Идем, - Макс почесал ногу, - Даже странно, что я так забочусь о Пьере, хотя он повел себя как полный негодяй.

– Не такой уж полный, - возразил Фредерик, - Он даже оставил де Тромперу вексель, чтобы компенсировать фрау Марте ее золото.

– Вексель?

– Королевский вексель на тридцать тысяч. Де Тромпер еще сказал, что это хорошая шутка, забрать у шпионки золото в обмен на вексель Его Величества. Он должен был передать вексель Вам, когда Вы вернетесь из Борго-Форнари.

– Вот как?
– Макс задумался, - И что бы я делал с королевским векселем? Отдал бы Марте? А она бы что с ним делала? Конечно, лучше отдать человеку вексель, чем просто ограбить. Кстати, где он сейчас?

– У доктора Бонакорси.

– Давай его сюда. И Гийома позови.

Бонакорси нехотя отдал вексель, Максимилиан свернул его в трубочку текстом вниз, перевязал шнурком, снятым с одежды одного из брави, и опечатал, приложив свой перстень к печати из свечного воска.

– Первым, что увидит мой друг Пьер, когда он придет в сознание, должен быть этот свиток, - сказал Макс, передавая вексель Гийому, - Не торопитесь исполнять любые его команды. Он может все отменить после того, как он ознакомится с этим.

– Слушаюсь, Ваша милость. На словах что-нибудь передать?
– Получив рыцарскую лошадь, Гийом почувствовал себя сильно в долгу перед рыцарем, и кланялся как лакей чуть ли не после каждого слова.

– Да. Благородные рыцари не грабят ни женщин, ни государственных учреждений.

– Не извольте беспокоиться, Ваша милость.

Макс и Фредерик повели в порт своих коней, а один солдат повел мула с фургоном, куда снова спряталась Марта. Обратно Макс отправил еще четверых солдат, сказав им, что лошадь переходит в собственность лично Гийома, а мула с фургоном они могут продать и поделить деньги на всех поровну.