1. Карен была горда и честолюбива.

2. Карен была неуравновешенна. Она могла впасть в полную апатию или, наоборот, вести себя экзальтированно, а потом опять погрузиться в депрессию. Все проколы слуг и их забывчивость она принимала на свой счет, считая их оскорблением.

3. Карен всегда добивалась своего, потому что никто не решался ей противоречить. Люди побаивались ее и говорили: «Кажется, она вот-вот кого-нибудь застрелит».

4. Карен всегда играла какую-то роль. С друзьями она вела себя открыто и непринужденно, но если рядом оказался незнакомец, она могла начать разговаривать наигранно и странным голосом. Если она хотела произвести впечатление, она становилась чрезмерно очаровательной и знающей себе цену «женщиной света». Мужчины раздражались от ее «заумности» и «интенсивности на грани безумия». С теми, кого она не считала за людей, она вела себя холодно, как айсберг. Она, если говорить откровенно, не слишком любила детей, а относилась к ним, как цыган, только чтобы увидеть, что можно с ними сделать, причем так, чтобы не напрягаться.

5. Карен врала иногда – о своем возрасте, иногда – о состоянии дел своих компаньонов. Порой она присваивала себе героические деяния других: например, утверждала, что подстрелила льва, которого в действительности убил Денис. В своих книгах она искажала факты и приукрашивала их. В ее «Письмах из Африки» смелая и спокойная Карен одна скачет верхом с собаками по саванне, но это расходится с замечанием брата Томаса о том, что Карен без чужой помощи не могла даже взобраться в седло и с ней случался приступ бешенства, если позванный на помощь бой [14] не мог удержать лошадь на месте.

6. Карен была эгоистичной. Когда умерла ее сестра Эа, она потребовала от матери приехать в Африку и отказалась понять, что матери в тот момент важнее было позаботиться о дочери покойной сестры: якобы племянница имеет счастье провести с бабушкой многие годы, а она нет.

7. Карен была снобом. Она хотела быть уникальной, она страстно хотела быть богатой. В некоторых кругах она стала знаменитой благодаря своей «драматической» манере одеваться, а также тем, что сама добывала меха для одежды.

8. Есть мнение, что Карен не заразилась сифилисом от Брора, а подхватила болезнь еще раньше в Париже.

В общем, та еще дамочка. Приспешница дьявола. Писательница, полная мистики. Или же смелая и спокойная Карен из ее книг? Во всяком случае, с брендингом у нее все в порядке.

Признаться, прочитав ее биографию, я была не просто поражена – я была вне себя! Что за неуравновешенная шлюха?! Позже, перечитывая письма из Африки, я сообразила, что ее биограф Юдит Турман нарисовала более ужасную Карен, чем она была на самом деле, цепляясь за каждое предложение, написанное в секунду слабости, вырывая слова из контекста. В итоге голос Карен зазвучал отталкивающе. Но мне ее письма понятны, в них слышен человеческий голос. Черт подери тебя, Юдит! Поезжай-ка сама в Африку, побудь там в полном одиночестве больная и без средств к существованию восемнадцать лет. Пообщайся с миром посредством бумажных писем, ответ на которые идет неделями и месяцами, а потом поглядим: испытаешь ли ты хоть одно мгновение слабости, эгоизма, депрессии или безнадежности, когда кажется, что человек – один в этом мире и что никто не придет на помощь! Да, Карен имела собственнические наклонности, была себялюбива и неуравновешенна (а как иначе, когда стараешься скрыть свои слабости всеми доступными способами). Разве не так?

После всего этого я еще раз перечитываю «Из Африки», и все вновь выглядит иначе. Своим девизом Карен избрала возвышенную цитату из Геродота: «Скакать верхом, стрелять из лука и говорить правду». Но теперь я знаю, что это литературное произведение, это художественное переосмысление действительности. Я знаю, что ее спокойствие – блеф. Мимоходом Карен пишет, что ферма переживает плохие времена, как если бы речь шла о параллельном сюжете в счастливой истории. На самом деле она подразумевает все восемнадцать лет безнадежной борьбы с неподходящим для выращивания кофе климатом, испепеляющей засухой, кузнечиками, безденежьем, одиночеством и болезнями, с кризисом человеческих отношений и вечно висящей над головой угрозой ужасного конца.

Одновременно эта Африка словно потерянный рай, совершенно идеальная картинка того, как могло быть и что порой было на самом деле. Эта Карен не боится, не лежит неделями, рыдая. Эта Карен умная и смелая. Эта Карен справилась с утратами и смотрит на жизнь спокойно, словно с аэроплана Дениса – свысока, издалека! И тогда даже страдание выглядит красиво. О такой Карен я думаю ночами, за такой Карен люди едут в Африку, чтобы восхититься ею.

И пожалуй, это та Карен, о которой сама Карен думала ночами. Это ее образцовое «я», тот идеал, к которому она стремилась всю жизнь, но которого так и не достигла. Такой образец самих себя есть в каждом из нас – тот, кем мы хотели бы стать.

Я возвращаюсь в гостевую комнату в доме Олли и Флотеи в состоянии полной разбитости и нестерпимой тоски. Здесь все как прежде: на стройплощадке ничего не случилось, электричество так и не подключено. У Флотеи новые рыжеватые косы, красиво уложенные вокруг головы. Только я еще не здесь. Я побывала в иной вселенной и никак не хочу возвращаться. Олли понимает мое ощущение. В утешение он показывает мне свое сокровище, когда-то купленное им у масаи. Это невероятная вещь: коричневый и плотный комок шерсти, похожий на шарик для гольфа, совершенно круглый из-за того, что ветер гонял его по саванне. Принюхиваюсь к нему с ощущением легкой грусти. Слышу древний запах дикой природы.

Олли расспрашивает о поездке, что удалось увидеть. Я силюсь, но все кажется сном и даже не получается рассказать о самом важном моменте, каким он запечатлелся в памяти. На пути из Ндуту в Нгоронгоро мы остановились посреди бесконечной саванны, вышли из машины и просто пошли пешком. Мы шли и шли, пока машина не превратилась в точку на горизонте. В том мире, куда ни глянь, не было никого, кроме нас, ветерка, зебр, антилоп, где-то лежащих шакалов и затянутой туманом горы Нгоронгоро. Время остановилось. На фотографии я выгляжу крохотным, ничего не значащим существом, невесть откуда взявшимся посреди простирающегося во все стороны бескрайнего моря трав. Событие произошло за три дня до окончания сафари: микроскопичность человека и освежающая мысль, что я всего лишь ничтожно малая частичка, окруженная природой!