— Но ты же сказал…

— Не, — мотнул головой хранитель. — После еды можно будет спать без опасений. Сейчас твой организм продолжает терять жизненные силы, а еда — простейший способ их восполнить. К тому же этот постоялый двор окружен защитным куполом наподобие тех, что ставят над кардарвами. Не такой сильный, конечно, но он заблокирует отток жизненных сил к Райгеновским горам.

— Ненавижу ваши горы, — буркнула я, изо всех сил борясь с зевотой и сонливостью. — И бога вашего горного тоже.

— Не переживай, — дружелюбно фыркнул Каперс, — я его тоже не переношу.

— Сла-а-а-вно, — не сдержавшись, я все-таки зевнула.

В коридоре раздались торопливые шаги, а потом девичье:

— Ой, а что же вы на полу у входа-то сидите?

Я устало подняла голову и без особого интереса мазнула взглядом по румяной девушке-пышке лет восемнадцати. Вроде миленькая: две густые черные косы, челка до бровей, красная повязка на голове. Полноватое тело упаковано в длинное клетчатое платье, на талии светло-серый передник.

В руках Пышка держала огромный деревянный поднос.

— Ставь рядом, — распорядился Каперс.

— Так, может, это… на стол лучше? С полу-то как-то того… не по-людски.

— Ставь рядом, — с нажимом повторил он.

— Ну, как знаете, — Пышка пожала плечами и опустила поднос передо мной. — А ваш обед-то куда подать?

— Ко мне в комнату.

— Тоже на пол?

Я мысленно хмыкнула, а Каперс недовольно дернул ухом.

— Нет, поставь на стол. Иди, — приказал он, видя, что девушка собирается сказать что-то еще.

Едва она вышла в коридор и звук ее шагов начал отдаляться, хранитель повернулся ко мне.

— Ешь, — потребовал он не терпящим возражения тоном.

Я вздохнула и посмотрела на расставленные на подносе тарелки. С одной стороны, есть действительно хочется. С другой, удержать в ослабевшей руке ложку — задачка та еще!

— Арина, не тяни. Я тоже устал и проголодался.

— Так иди к себе. — Я слабо пожала плечом, не понимая, почему он вообще торчит у меня в комнате.

— Нет, — Каперс упрямо мотнул головой. — Сначала прослежу, чтобы ты поела, а не уснула рядом с подносом.

В словах Каперса была логика. Точнее, целая прорва логики. В голове действительно нет-нет да мелькала мысль прилечь на секундочку. Усталость туманила разум настолько, что притупляла чувство опасности и инстинкт самосохранения.

— Арина, ешь, пожалуйста, — гораздо мягче попросил Каперс.

Кивнув, я потянулась и взяла кусок хлеба. Наплевав на местный этикет и то, как это выглядит со стороны, принялась макать серый мякиш в густую подливку тушеного мяса. Вытаскивала потяжелевший ломоть, кусала размокший край и макала снова.

Умяв таким способом весь хлеб, я ощутила в себе силы взять в руки ложку — вилки почему-то не предлагалось — и доесть оставшееся мясо.

— Кап, иди к себе, — отставив пустую тарелку, настояла я. — Тебе тоже надо восстановить силы.

— Нет. Только после того, как ты все доешь, — упрямо возразил он.

— Я не лягу спать, обещаю. Хочешь, как доем, зайду к тебе?

Хранитель не спешил с ответом. Смерил меня тяжелым взглядом, мельком глянул на поднос с едой, вздохнул и наконец кивнул:

— Хорошо. Только заходить не обязательно. Просто стукни пару раз и скажи что-нибудь, чтобы я услышал твой голос. Хорошо?

Просьба показалась странной, но, рассудив, что у всех есть право на причуды, я согласилась. Выпроводила четвероногого хранителя и снова сконцентрировалась на подносе с едой. Так, что теперь на очереди? Ага, жареная курица! Поехали!

Раньше я не догадывалась, что могу столько съесть. И вот странность: чем больше еды исчезало у меня в желудке, тем сильнее разыгрывался аппетит. Если поначалу мне казалось, что умять даже треть из принесенного Пышкой невозможно, то под конец я начала всерьез опасаться, что еще чуть-чуть, — и я отправлюсь на поиски этой самой Пышки требовать добавки!

После жареной курицы настал черед отварного картофеля (точнее, его местного аналога оранжевого цвета). Следом я принялась за рыбу, запеченную в тесте, потом — за какие-то зеленые шарики, размером с теннисные, фаршированные мясом. Тушеные овощи, густой суп-пюре странного фиолетового оттенка, рагу из ребрышек, пироги (сладкие и соленые), плетенки с повидлом… Я съела все. До последней крошки.

Запивая теплым травяным отваром самый внушительный обед в своей жизни, я мысленно сравнивала себя с Робином Бобином Барабеком. Думаю, сегодня даже английский обжорка остался бы под впечатлением от вместительности моего желудка!