– Вы знали умершего? – спросил Эндрю, изо всех сил стараясь внушить незнакомцу, что перед ним бесшабашный кулачный боец, а не человек, который едва не теряет сознание, наблюдая за игрой в снукер.

– Знал. Его звали Эрик.

Пауза.

– Так жаль, что бедняга отдал Богу душу.

– Вы друг или родственник? – спросила Пегги.

Мужчина смерил ее взглядом и потер небритый подбородок, как будто оценивал подержанную машину.

– Друг. Близкий. Мы давно знакомы. – Он пригладил грязные клочки волос, и Эндрю заметил, что рука у него дрожит.

– Насколько давно?

Эндрю обрадовался, что Пегги взяла инициативу на себя. Ее твердый голос со звенящими стальными нотками звучал намного увереннее.

– Черт, ну и вопрос. Давно. Такие вещи ведь забываются, да? Всего и не упомнишь.

Убедившись, что пара служащих не представляют собой никакой угрозы, незнакомец уже заглядывал им за спину, в гостиную и даже сделал еще шаг вперед.

– Мы закрываем, – сказал Эндрю, показывая ключ.

Незнакомец так и впился в него взглядом.

– Ну да, конечно. Я только хотел выказать почтение и все такое. Старые друзья, сами понимаете. Не знаю, нашли вы завещание или что там еще…

«Ну вот», – подумал Эндрю.

– В общем, он так мне и сказал, что если умрет… внезапно, то я могу взять на память пару вещиц.

Изо всех сил сохраняя спокойствие, Эндрю собрался было объяснить, что все находящееся в квартире должно оставаться нетронутым до полного прояснения обстоятельств, но его опередила Пегги.

– Что именно собирался оставить вам мистер Томпсон? – спросила она.

Мужчина переступил с ноги на ногу и откашлялся.

– Ну, телевизор… А еще, сказать по правде, Эрик мне малость задолжал. – Он усмехнулся, показав желтые зубы. – За выпивку. Я ведь столько лет его угощал.

– Странно, – сказала Пегги. – Его звали Эрик Уайт, а не Эрик Томпсон.

Желтозубая улыбка померкла.

– Что? Ну да, знаю. Уайт. Что… – Он повернулся к Эндрю и заговорил, скривив губы, как будто нарочно, чтобы Пегги не услышала. – Зачем она так? Ловушки ставит, зачем? Парень только-только умер…

– Думаю, вы знаете зачем, – негромко сказал Эндрю.

Незнакомец вдруг зашелся в кашле.

– Да вы понятия не имеете, – залопотал он, брызжа слюной и толкая дверь. – Ни хрена не понимаете.

Эндрю и Пегги подождали немного и только потом вышли на улицу. Незнакомец уже спустился по ступенькам и торопливо уходил, сунув руки в карманы пиджака. В какой-то момент он оглянулся, притормозил и показал два пальца. Эндрю снял маску и перчатки. Пегги сделала то же и вытерла пот со лба.

– Ну, что думаешь? Какие впечатления от первого осмотра? – спросил Эндрю, не сводя глаз с незнакомца, который, еще раз показав двумя пальцами V, скрылся за углом.

– Думаю, – сказала Пегги, – мне нужно промочить горло.

Сначала Эндрю подумал, что Пегги шутит, но, когда они свернули за угол, она решительно направилась к первому встречному бару. Эндрю еще не опомнился, а она, уже заказав себе пинту «Гиннесса», спрашивала, что взять ему. Эндрю посмотрел на часы – начало второго.

– Что? Нет, еще… Я не… э… Ну, ладно. Тогда, пожалуйста, лагер… наверно.

– Пинту? – уточнил бармен.

– Половину. – Эндрю вдруг почувствовал себя подростком. Когда Сэлли с присущей ей уверенностью заказывала пиво в местном баре, он каждый раз практически прятался у нее за спиной. Стакан объемом в пинту приходилось держать двумя руками, как малышу бутылочку с молоком.

Бармен ждал, пока осядет пена, и Пегги нетерпеливо постукивала пальцами по стойке. Казалось, она вот-вот сорвется с места, перемахнет через стойку и напьется прямо из-под крана.

Кроме пары завсегдатаев, сморщенных, грубоватых и словно вжившихся в структуру здания и ставших ее неотъемлемой частью, в баре не было никого. Эндрю еще вешал куртку на спинку стула, когда Пегги чокнулась с его стаканом и сделала три жадных глотка.

– Уф, вот так-то лучше, – выдохнула она и тут же быстро добавила: – Не беспокойся, я не пьяница. За последний месяц это моя первая пинта. Больно уж нервное рабочее утро получилось. Обычно в такой день узнают, где находятся туалеты, и забывают имена всех, с кем тебя познакомили. По-моему, начинать все-таки надо постепенно. А так – будто в холодную воду окунули, ну правда же? Каждый, наверно, помнит, как в отпуске первый раз входишь в море: идешь шажок за шажком, словно надеешься сам себя обмануть, хотя и понимаешь, что так или иначе придется окунуться, чтобы покончить со всем этим.