– Ну, конечно, и мисс Морстэн. Они очень беспокоились и хотели узнать, нет ли чего нового.

– Я бы не говорил им слишком много, – сказал Холмс. – Женщинам никогда нельзя доверять вполне, даже самым хорошим.

Я не стал оспаривать это возмутительное предположение.

– Я вернусь через час или два, – заметил я.

– Отлично! Желаю счастья! Но, знаете, если вы поедете на ту сторону реки, то можете завезти обратно Тоби, так как, по всей вероятности, он не будет больше нужен нам.

Я взял с собой нашу собаку и оставил ее у старого натуралиста, отдав ему в придачу полсоверена. В Кембервелле я застал мисс Морстэн несколько усталой после ночных приключений, но очень интересующейся привезенными мною новостями. Миссис Форрестер также была полна любопытства. Я рассказал им все, что мы сделали, опустив только страшные подробности трагедии. Так, например, передавая им о смерти мистера Шольто, я ни слова не сказал о том, при каких обстоятельствах она произошла. Но несмотря на то, что я о многом умолчал, история эта сильно потрясла и изумила их.

– Это настоящий роман! – вскрикнула миссис Форрестер. – Обманутая барышня, клад в полмиллиона, черный людоед и негодяй с деревянной ногой. Последние занимают место пресловутого драгуна или графа-злодея.

– А на помощь два рыцаря, – прибавила мисс Морстэн, бросая на меня светлый взгляд.

– Ну, Мэри, от исхода дела зависит ваше богатство. По-моему, вы недостаточно взволнованы. Только представьте себе, что значит быть богатой и иметь весь свет у своих ног!

Сердце у меня дрогнуло от радости, когда я заметил, что эта перспектива не вызвала особого восторга в мисс Морстэн. Напротив, она вздернула свою гордую голову, как будто этот вопрос мало интересовал ее.

– Я беспокоюсь за мистера Таддеуша Шольто, – сказала она. – Все остальное не имеет никакого значения, но я думаю, что он поступил чрезвычайно добро и честно. Наш долг – освободить его от этого ужасного и ни на чем не основанного подозрения.

Был уже вечер, когда я покинул Кембервелль, и совершенно стемнело к тому времени, как я вернулся домой. Книга моего приятеля и его трубка лежали около кресла, но сам он исчез. Я оглянулся в надежде найти записку, но ее не было.

– Вероятно, господин Шерлок Холмс вышел из дома? – сказал я миссис Гедеон, когда она пришла спустить шторы.

– Нет, сэр. Он ушел к себе в комнату. Знаете, сэр, – прибавила хозяйка, понизив голос, – я боюсь за его здоровье.

– Почему, миссис Гедеон?

– Очень уж он странный, сэр. После того, как вы ушли, он стал ходить взад и вперед, так что мне надоел звук его шагов. Потом я слышала, как он бормотал что-то про себя; при каждом звонке он выбегал на лестницу и спрашивал: «Что это, миссис Гедсон?» А теперь он захлопнул за собой дверь, но я слышу, что он продолжает расхаживать по-прежнему. Надеюсь, он не захворает, сэр. Я попробовала было предложить ему охлаждающее лекарство, но он повернулся ко мне с таким взглядом, сэр, что я сама не знаю, как выбралась из комнаты.

– Мне кажется, вам нечего беспокоиться, миссис Гедеон, – ответил я. – Я видел его таким и прежде. У него есть что-то на душе.

Я старался легко отнестись к словам нашей достойной хозяйки, но сам испытывал немалое беспокойство в продолжение длинной ночи, когда слышал порой шум его шагов и думал, как его подвижная натура бесится от этой невольной задержки. За завтраком у него был усталый вид; на бледном лице горели лихорадочные пятна.

– Вы убиваете себя, друг мой, – заметил я. – Я слышал, как вы расхаживали ночью.

– Да, я не мог заснуть, – ответил он. – Это дьявольское дело сжигает меня. Обидно, что помешало такое ничтожное препятствие, когда все остальные устранены. Я знаю людей, баркас, все – и не могу получить известий о них. Я пустил в ход другие средства, других агентов. Обыскали оба берега реки, но нет никаких известий, и миссис Смит тоже ничего не знает о муже. Я приду к заключению, что они уничтожили экипаж судна. Но против этого можно привести возражения.

– Может быть, миссис Смит навела нас на ложный след?

– Нет, я не думаю этого. Я навел справки, и описанный ею баркас действительно существует.

– Не мог ли он подняться вверх по реке?

– Я предположил и эту возможность, и поиски будут произведены до самого Ричмонда. Если и сегодня не будет никаких известий, я сам отправлюсь завтра и буду искать виновных, а не лодку. Но мы наверно услышим что-нибудь о ней.

Однако мы ничего не услышали. Ни слова от Виджинса, ни от кого-либо из других агентов. В большинстве газет появились заметки о трагедии в Норвуде. Все они были неблагоприятны для несчастного Таддеуша Шольто, но в них не было никаких новых подробностей, за исключением того, что следствие должно быть продолжено на следующий день. Вечером я отправился в Кембервелль, чтобы сообщить дамам о неудаче поисков, и по возвращении застал Холмса в печальном и несколько угрюмом настроении. Он почти не отвечал на мои вопросы и целый вечер занимался каким-то химическим анализом, требовавшим постоянного нагревания реторт и дистиллировки паров, в конце чего в комнате распространился такой запах, что я чуть не ушел прочь. До самого утра я слышал звон его пробирок, говоривший мне, что он все еще занят своим зловонным опытом.