«Какой такой розы? — волчья морда плохо передает эмоции, но любой бы понял, что Фенрир донельзя ошарашен. — Нет тут никаких роз!»

— Это в переносном смысле, — объяснила Рататоск. — Имеются в виду кости. Э-э… — она зажмурилась. — Точно. Это древняя мидгардская загадка на сообразительность. Я о ней слышала. Она считается очень сложной — и то же время простой.

«Ну так скажи ответ, и пойдем себе с миром дальше!» — обрадовался Фенрир.

Плечики Рататоск виновато поникли:

— Ты не понял, дорогой. Я не знаю верного ответа. И не знаю, согласно каким законам его искать. Человек, поведавший мне загадку о розах, очень смеялся. Говорил, любой в силах отыскать решение, если посмотрит незатуманенным взглядом… но у меня не вышло. Вот я называю любое число, скажем, шесть!

«Неистинно», — немедля отозвался камень.

— А сколько тогда? — Рататоск вовсе не ожидала получить ответ, но валун начертал:

«Четыре».

— И так всякий раз! — взвыла белочка. — Я не понимаю, почему именно четыре! Не понимаю, что именно считается лепестками и как нужно их высчитывать!

Позади них послышался звенящий шелест, словно осыпались и разбивались сосульки, сорвавшиеся с фигурного карниза дворцовой кровли. Сменивший облик Слейпнир шагнул ближе, подозрительно вглядываясь в валун и вращающиеся кости. За время странствий он где-то потерял серебряное кольцо, скреплявшее его волосы, и безупречно уложенные волосок к волоску белые пряди растрепались и спутались. Рататоск хотела предложить Слейпниру причесать его, благо в ее кошеле имелся и гребень, но постеснялась.

Фенрир немедля подхалимски завилял хвостом и изобразил дружелюбную ухмылку, при которой почти было не видно его сверкающих клыков:

«Братушка, ты у нас единственный умом в папашу уродился! На тебя вся надежда! Выручай, многоногий наш!»

— Заткнись, — сухо приказал Слейпнир. — Рататоск, бросай кости.

Белочка послушно дернула лязгнувшую цепь. Кости закрутились. Фенрир улегся, сложив лапы, приготовившись терпеливо ждать и не сомневаясь, что острый разум Слейпнира быстро одолеет мудреную загадку смертных.

— Восемь, — предложил свое решение Слейпнир.

«Четыре».

— Тогда три.

«Пять».

— Семь?

«Ни одного».

— Проклятие твоему роду до седьмого колена. Два.

«Три».

— Но почему три? — Слейпнир нахмурился и зачем-то потрогал кости кончиками пальцев.

— Ты их складываешь или вычитаешь? — сунулась с подсказкой Рататоск.

— Делю. Загвоздка и секрет явно не в этом… А тогда в чем? Истинные ответы кажутся мне совершенно случайными, в них нет никакой разумной системы… — Слейпнир, вряд ли сам отдавая себе отчет, жестом Локи ухватился за подбородок, размышляя. Рататоск затаила дыхание.

— Четыре, — после долгих раздумий вымолвил Слейпнир.

«Шесть».

По точеному лицу Слейпнира разлилась пакостная ухмылочка.

— Три, — почти нежно выдохнул он, и голос его переполнял сладкий яд победы.

«Истинно», — полыхнул камень.

— Шесть.

«Истинно».

— Два.

«Истинно, как дорога твоя», — прежде чем исчезнуть, надпись несколько ударов сердца мерцала радужными переливами. Фенрир вскочил, отдохнувший и готовый мчаться дальше, Слейпнир самодовольно хохотнул.

— Но в чем был секрет? — немедля вцепилась в него Рататоск. — Скажи!

— Отгадка кроется в самом вопросе, — с видом несомненного превосходства ответствовал Слейпнир. — Вглядись пристальней — и узришь ответ…

— Да ну тебя! — не на шутку обозлилась Рататоск. — Ну что тебе, жалко? Самый умный, да? Я ж теперь ночей спать не смогу, буду мучиться и думать об этих треклятых розах! Как ты догадался? Сле-е-е-ейпнир, ну я же тебе столько морковки перетаскала, ради тебя утащила у альвов эту здоровенную книженцию, а знаешь, какая она была тяжелая, я же к тебе всегда всей душой… — белка часто-часто заморгала, готовясь разрыдаться.

— Ой, ну ладно, — сдался Слейпнир, благо круживший рядом волк начал нехорошо скалиться. — Слушай, — хотя на побережье, кроме них, никого не было, он наклонился к уху Рататоск и вполголоса что-то пробормотал. Глаза белки стали круглыми и очень удивленными. Девица неожиданно переломилась в поясе и начала хохотать, раскачиваясь взад вперед, держась за живот и причитая: «Ой, моченьки моей нет, ой, не могу!». Вплетенные в косички бубенцы вторили ей переливчатым звоном.

«Чего это она? — удивился Фенрир. — Что ты ей наговорил?»

— Слегка приоткрыл покров мудрости над тайнами Мироздания, — с достоинством ответствовал Слейпнир. — Как жаль, что ее неокрепший разум оказался не готов к постижению такого знания…

«Она навсегда теперь такой останется?» — забеспокоился Фенрир.

— Не исключено.

— Не верь ему! — сквозь смех прокричала Рататоск. — Слейпнир, отныне ты мой герой!

«А как же я?» — обиделся волкодлак.

— А ты будешь моим героем завтра. Я ж не сказала, что он мой герой навсегда. Все, с этого дня я больше не могу спокойно смотреть на розы! Буду всякий раз подсчитывать лепестки! — белка закружилась на берегу, раскинув руки. — И на ромашках тоже! И на шиповнике! И на… что там еще растет в садах у Фрейи?