— Ничего, — едва слышно сказала она. — Просто они хотят жить. Как и все остальные. И готовы пойти на что угодно, лишь бы выжить.

— Кому, как не тебе, согласившейся раздвинуть ножки и передёргивающейся от отвращения, знать об этом, да? — усмехнулся я и обратился к пленённым. — Если в течение минуты главарь банды сдастся добровольно, то все его люди будут осуждены и отправлены в исправительные колонии. В противном случае всех ждёт немедленная смерть.

— Противозаконно, — послышался приглушённый голос. — Есть предписания и чёткие указания, правила и законы в отношении преступников.

— Этот — улыбнулся я, делая знак своим людям. — Слишком умный. С ним я поговорю сам. Остальных заковать и распределить по тюремным блокам.

— Что делать с ящерами? Контрабандисты перевозили много чего. И ящеров, в том числе. Большая часть истреблена, но некоторые пойманы.

— Пока оставить в живых. Разместите агрессивных тварей по отдельности друг от друга. Сначала их должен осмотреть ксенобиолог.

Я размашистым шагом пересёк бетонированную площадку. Мой «Легион» уже спланировал вниз. Корабль выделялся на сером пейзаже огромной тёмной птицей, с хищно раскинутыми крыльями. Я направился именно туда, попутно отдавая приказ выяснить, где же находится Мёрдок.

— Он среди остальных выживших. Почти без сознания. Большая кровопотеря. Его размещают в медицинском блоке, — сухо отчитался кто-то из подчинённых.

— Где?

Солдат махнул рукой в сторону одного из кораблей, сообщил номер и название корабля, сверяясь с данными своего устройства.

— Хорошо. Об изменениях в его состоянии в первую очередь уведомлять меня.

— Он жив? — взволнованно спросила Кейтлин.

Я направился к своему кораблю. Кивнул в ответ, раздражённо ответив:

— Он находится среди выживших, ты же слышала.

Кейтлин замолчала, но взметнувшаяся в ней радость и чувство облегчения были чересчур яркими и сильными, чтобы их не заметить. Я едва не споткнулся, чувствуя её эмоции. И испытал необъяснимое разочарование и глухую злобу.

Я взлетел вверх по ступенькам трапа и оставляю Кейтлин в медицинском отсеке на попечение персонала.

— Осмотреть, обработать раны, выяснить, какой ущерб нанесён.

Я покинул отсек очень быстро, не взглянув больше в сторону Кейт. Потребность крушить всё без разбора была слишком сильна. Неизъяснимая злость перемалывала меня на части и гнала прочь. В висках оглушительно бился пульс, разгорячённый, ускорившийся. Ярость чёрным клокочущим туманом стелилась вслед за мной.

Я вспоминаю о том ублюдке, чей палец соскользнул, когда атаковали базу контрабандистов.

— Провинившегося доставить сюда. Немедленно. И всем остальным. Выстроиться.

Я измерял шагами площадь, ожидая, пока командиры построят свои подразделения. Пилот, неосторожно атаковавший ту зону, что должна была остаться неприкосновенной, шагнул вперёд, отделившись от строя. Я пробежался взглядом по строкам на экране планшета.

— Корнут Лонгин.

Я намеренно не зачитывал звание и номер. Можно сказать, что он их уже лишился.

— Почему ты ослушался прямого приказа? Был дан приказ: атаковать по периметру, оставляя обозначенную зону нетронутой.

— Да. Осознаю свою ошибку.

Осознаёт? Навряд ли. Но сейчас осознает. Я просто отпустил на волю собственную злость и устремился к его сознанию, распахивая его настежь, как дверь пинком ноги. Он не успел закрыться. И не смог бы. Никто из них не смог бы.

Я сам неподвижно стоял на месте, но моя энергия бурлила кипящим потоком, которым я накачивал его черепушку. Медленно сжимал ловушку вокруг его разума.

Он бессильно бился, но не мог вырваться. Тело нарушителя сотрясала крупная дрожь. Ещё немного — и я отступил, дав крошечную надежду на то, что всё окончится показательной поркой. А потом резко сжал, ударив изо всех сил, выжигая рассудок начисто. Тело безвольным мешком рухнуло на бетонированную поверхность. Тишина…

— Корнут Лонгин досрочно уволен из рядов действующей армии за неподчинение и ослушание приказу.

Я дал выход злобе. Мне должно было полегчать. Но ожидания не оправдались.

Внутри меня полыхнуло едкой мимолётной радостью и погасло. Не помогло.

«Теперь нужно взглянуть на Мёрдока» — с внезапной желчью подумал я, направляясь в медицинский отсек.

Мердока поместили в больничный блок. Матовое стекло дверей отделяло его от меня и предупреждающим красным мигали лампочки: стерильно, не входить. Я ударил кулаком по кнопке:

— Открывай. Живо.

Испуганный медицинский работник бросается к дверям. Двери распахнулись передо мной.