Буррабуриаш, царь Вавилона, пишет фараону Аменхотепу IV:

«Я здрав. Будь здрав и ты. И земля твоя, и дом твой, и жены твои, и дети твои, и вельможи твои, и кони твои, и колесницы твои здравы да будут. Я и брат мой (царь Египта) сказали так: как в дружбе были наши отцы, так и мы будем в дружбе».

Следует жалоба на то, что вавилонские купцы убиты и ограблены в Ханаане, земле фараоновой.

«В твоей земле обиду мне учинили; казни же их (грабителей). И отнятое серебро возврати, и тех, кто людей моих убил, убей и кровь их отмсти. А если не убьешь их, то снова будут они грабить караваны мои, или посланных тобою убивать, и сношения между нами прекратятся…. В дар тебе посылаю мину лапис-лазури» (Grossmann. Altorientalische Texte, I, 129).

Такова всемирность в политике. Но не в политике источник ее, а в религии.

В Тель-Амарне найдена клинописная дощечка с былиною о вавилонском богатыре Этане. Точки, разделяющие клинопись, сделаны египетскими красными чернилами: вероятно, египтянин учился по этой дощечке вавилонской грамоте, а может быть, и вавилонской мудрости.

В той же переписке найдено письмо Тушратты, царя Митаннийского, пославшего в Египет изваяние богини Иштар для исцеления больного фараона Аменхотепа III:

«Богиня Иштар Ниневийская, всех земель владычица, так говорит: «Египет хочу посетить, страну мне любезную». И вот, я послал ее, и она отошла. И, как во дни отца моего, так и ныне посетила ту землю владычица; и, как в те дни пребывала там с честью, так да почтит ее брат мой и ныне, и еще в десять раз больше почтит… И да возвратит ее в радости… И да сохранит нас обоих, брата моего и меня, Иштар, царица небесная. Да подаст нам сто тысяч лет жизни и многие радости. И добро друг другу сотворим».

А в заключение прибавлено:

«Иштар – мой Бог, но она для брата моего не Бог» (Н. Grossmann. Altorient. Texte, I, 130). Это не похвальба, а проповедь: если Иштар тебя исцелит, неужели и ты в нее не уверуешь? Это и значит: «все племена земные да приидут во Врата Божии» – Град Божий, Вавилон; да будет мир всего мира.

«Мир лучше войны», это Вавилон знает – помнит (Платоновское «знание – воспоминание») меньше, чем Египет, воюет больше; но любит мир, так же как он: не война, а мир – душа обоих.

От Вавилона к Ассирии – от мира к войне. Не Египет, не Вавилон, а Ассирия начала воевать как следует. Ассирийцы – «первые римляне» во всемирной истории.

Душа Ассура – не мир, а война. Он первый полюбил войну, поверил, что голая сила – меч – решает судьбы народов.

«Сила его – бог его» (Аввак. I, 11). И все мы доныне – дети Ассуровы: что начал он, кончаем мы.

С рождением или зачатием Ассура почти совпадает появление боевого коня в Западной Азии (около 2000 г.), а также и нашего индо-германского племени (Ed. Meyer. Gesch. d. Alt. Orient., I, II, 819). Медленный вол заменяется быстрым конем, мирный плуг – боевой колесницей. В коне – уже наша стремительность, наш полет неистовый.

После коня, – железо (около 1000 года), кажется, оттуда же, из нашей индо-германской полуночи, – железо, «металл Сэта», дьявола, по слову египтян, или братоубийцы Каина, по сказанию Талмуда; К^enаn, Каин – «первый ковач железа» (Талмуд. – Jeremias. Das alte Testament, 119); железо – европейский металл по преимуществу, наш каинов дар человечеству.

Легкость наша – в коне, лютость – в железе. Попрали конем, убили железом святую Азию, и, может быть, попрем, убьем все человечество. Бурею конною, бурею железною раздувается тлеющее пламя войны во всемирный пожар – всемирную историю, ибо единственный смысл ее для нас – война.

«Все будут убивать друг друга», – это вавилонское пророчество исполняется над нами так, как ни одно из пророчеств (Н. Winkler. Die babyl. Geisteskultur, 100).

От Вавилона к Ассирии, от Ассирии к Риму, от Рима к нам – пламя войны разгорается, и происходит то, что мы называем «прогрессом» – постепенное одичание, огрубение, озверение человечества.

Ассуром побежден Вавилон внешне, но внутренне длится борьба до конца обоих. Вавилон или Ассур, мир или война, – все тот же вопрос, как в Египте; от начала до конца времен – все тот же.

И вот что удивительно, чуду подобно: «Тому, кто сделал зло тебе, плати добром», – это забыто, зарыто, но не потеряно. Это сокровище – «золото, ладан и смирну» – приносят волхвы с востока в дар Младенцу.

«Пал, пал Вавилон… повержен великий город!» – восклицает Ангел Апокалипсиса (Откр. XVIII, 2–21). Да, пал к ногам Господним: «И, падши, поклонились Ему».