– Антидепрессанты.

Я тоже ничего не принимал, включая антидепрессанты, но это был единственный способ увильнуть от того, чтобы в меня сегодня залили несколько алкогольных литров. Я ещё со старших классов школы заметил, что отсутствие у тебя желания пить окружающие почему-то понять не могут и сразу же начинают сомневаться в твоей ориентации. Логика здесь неочевидна, но это то, с чем я раз за разом сталкивался в компаниях хоть сколько-то выпивающих людей. Поэтому старался их избегать по возможности.

Я не был против пива, энергетиков и даже этих дурацких «коктейлей» в баночках – однако, вернись я домой пьяным, у матери это вызвало бы вопросы. С подготовки к семинарам пьяным не возвращаются.

И потом, мне не хотелось завтра с утра мучиться с головной болью. И я действительно хотел проследить за тем, чтобы сегодня вернуться домой с этого сборища, а не обнаружить себя с утра в сугробе, замёрзшим… как Димка сказал? А, «вусмерть».

– Опять не пьёшь? – разочарованно спросил Димка. – Миха, Миха… Тебя уже просто неприлично куда-то приглашать, ты людям весь праздник испортишь!

– А сегодня какой-то праздник?

– Пятница.

И как я мог забыть об этом празднике, так любимым всеми студентами и работающими? Наверное, дело в том, что я предпочитал отмечать её иными способами.

Димка провёл меня по большому холлу дома между общающимися и пританцовывающими людьми. Для меня это был бесконечный океан лиц и стаканчиков, который просто надо было пересечь. Пересекали мы его с Димкой по-разному – он умудрялся пообщаться практически с каждым, а я не успевал даже рта раскрыть.

Однако меня несколько порадовало, что большая часть гостей всё же была в меру трезвая. По крайней мере, пока. Я надеялся, что, несколько развеявшись, смогу уехать отсюда на чьей-нибудь машине до того, как происходящее превратится в полную вакханалию.

Дом изнутри был похож на те дома по типу «американской мечты», которые часто приходится видеть в зарубежных фильмах: два просторных этажа, зал и кухня, разделённые барной стойкой, которая была заставлена алкоголем. Судя по всему, имелось несколько комнат здесь и на этаже выше. Бежевые обои, царские шторы, линолеум, большой телевизор и внушительная аудиосистема, из которой кто-то уже начитывал не вписывающийся в атмосферу рэп. А ещё большая стеклянная люстра почти на границе зала и кухни.

Мне стало даже любопытно, кто мог позволить отдать такое солидное пространство под уничтожение нетрезвым студентам.

– Так чей это дом?

– А, какого-то чувака по имени Арсений.

– И где он сам?

– Понятия не имею. Меня встретила знакомая, которую пригласила её знакомая.

Это выглядело всё более и более сомнительно, но, вместе с тем, забавно. Несмотря на то, что окружающий шум меня не радовал, я принял для себя решение найти в этом вечере что-то хорошее. В конце концов, не каждый день мне удаётся побывать в таком доме.

Я постарался вспомнить, что мне нравилось оказываться в новых местах и исследовать их – хотя, конечно, обычно я выбирал локации потише. Смена окружающей обстановки подталкивала меня к новым мыслям. На факультете журналистики мои мысли никому, как ни странно, не сдались, однако будет, о чём написать в блог.

Я невольно погрузился в размышления о том, что я смогу создать, добравшись всё же отсюда до дома: расследование «радости разгульного пьянства среди молодёжи», пропитанный ромом рассказ от имени писателя-алкаша, как вызов Хантеру С. Томпсону, или похабные стишки в стиле Есенина. Однако, когда Димка довёл меня до барной стойки с алкоголем, то понял: максимум, что я смогу вынести из этого вечера, если полностью расслаблюсь, это автобиографическая водочная проза в духе Венедикта Ерофеева. Барная стойка была заставлена водкой. И, что характерно, стояли две тарелочки с нарезанными маринованными огурцами, которые не вписывались ни в сами фигурные дорогие тарелочки, ни в окружающее пространство. Этот натюрморт навевал тоску и заставлял задуматься, что бедные студенты остаются бедными студентами даже оказываясь в шикарном доме.

Конец ознакомительного фрагмента.