"Он дальше не станет эволюционировать", сказал Боден.

"Для этого нет причин", сказал я. "До тех пор. До тех пор, пока вы не засеете планету убийцами. Роботами-убийцами. Берсеркерами, которые станут неумолимо преследовать этот вид. Что-то такое, что будет большим и быстрым, и его будет трудно убить. И умным."

"Ангелы Чарли", сказала Пранг. "Я поняла. Выживает самый приспособленный. Роботы-берсеркеры с миссией: эволюционируй или умри!"

Зазвонил сотовый телефон в БМВ.

"Если это Уорд, не позволяйте ему долго висеть на линии", напомнил я Пранг. "А если наш друг..."

"Пранг, слушаю. Алло?"

"Вы поняли", сказал глубокий, дымный, сонный голос. "А теперь, убейте меня, пожалуйста."

x x x

"Поняли что?", спросила Пранг, распугивая детей и проезжая перекресток на красный свет.

"Убить вас?", спросил я, плотно зажмурив глаза.

"Чтобы я смог отдохнуть", сказал Enormй по телефону. "Нас было двенадцать. Я последний."

"Двенадцать кого? Ангелов... я хочу сказать, роботов?"

"По одному на каждый уголок вашего крошечного шара. Мы выслеживали и убивали ваших сородичей, или, точнее, тех, кем вы тогда были. Мы вырезали слабаков и загнали остальных в пещеры и холодные горы. Прочь с приятных равнин. Прочь от бегающего мяса."

"Миф о драконах", сказал Боден. "Расовая память."

"Нет такого понятия как расовая память", сказала Пранг.

"Чепуха", возразил я. "Что такое культура, как не расовая память?"

"Потом я уснул на тысячу лет. И видел сны. Но я не мог говорить. Ксомильчо не мог слышать. Он не хотел убивать меня."

"Ксомильчо?" Пранг закурила свежую Кэмел. "Звучит, как название супермаркета."

"Для меня это звучит по-ольмекски", сказал Боден. "Это Ксомильчо положил тебя в гробницу?"

"Спас меня от луны. Позволил мне спать и видеть сны. Но он не хотел убивать меня."

"Мы тоже хотим позволить тебе спать", сказал я. "Где ты?"

"Город мертвых."

"Который?", спросила Пранг.

"Г-г-город..." Голос Enormй стал подрагивать, как плохой CD. "Не могу сказать, который..."

Клик.

"Что случилось?", спросила Пранг.

"Мы перегрузили его", ответил Боден. "Если это берсеркерское озарение верно, то Enormй запрограммирован скрываться. Он не может сказать нам, где находится, как мы не можем перестать дышать."

"Тогда надо проверить все кладбища!", воскликнула Пранг, нажимая на газ. Я не хотел смотреть, поэтому нагнул голову и уставился на мигающее пятнышко на экране. Наша скорость внушала тревогу даже здесь.

Потом я увидел еще одно мигающее пятно в левом верхнем углу экрана. Оно было неподвижно.

"Направляйтесь на север", сказал я. "Кресент-стрит, ближе к углу Цитадели!"

"Там нет кладбищ", запротестовала Пранг. "Это еще одно озарение?"

"Да!"

Для нее этого оказалось достаточно. Я зажал руками уши, чтобы не слышать визга шин, когда она делала разворот.

x x x

"Черт!", сказала Пранг, когда сбросила скорость на углу Цитадели и Кресент.

Я открыл глаза лишь настолько, чтобы разглядеть заглохший деловой район, с закрытой кондитерской, ободранным табачным магазином, старым Вулвортом и заброшенным кинотеатром.

Никаких кладбищ.

"Промах!", сказала Пранг.

"Погодите", сказал Боден. "Посмотрите на афишу."

Я открыл глаза чуть шире.

В надписи на кинотеатре не хватало нескольких букв, но название последнего шедшего кинофильма еще читалось:

ГОР Д МЕ ВЫХ

x x x

Мы встали перед табачным, где БМВ не смотрелся бы подозрительно. Широкие двери кинотеатра были наглухо заварены цепью, но я рассудил, что есть задний выход, и оказался прав. Я рассудил, что эта дверь будет взломана - и тоже оказался прав.

Внутри было темно. Запахи заплесневелого попкорна, слез, смеха, Коки и поцелуев смешался в затхлый букет. Все сидения были сорваны и (я предполагаю) проданы в кофейни или в старые торговые зоны, где они смотрелись бы довольно причудливо. Enormй лежал на голом покатом бетонном полу, его "глаза" смотрели прямо вверх на барочный потолок с его купидонами и гирляндами, его ангелами, а кое-где и гаргуйлями.