— В этом ты точно принесешь пользу, если бы я считал иначе, то не стал бы и предлагать. — Росс повернулся, и оба двинулись обратно через рощу, которая закрывала дом от глиняного карьера. — Когда мы ездили в Лондон, я беседовал с тетушкой Кэролайн о ее планах на Киллуоррен. Пока рано загадывать, и твоей матери я пока не рассказывал — разговор о Кэролайн ее расстраивает, а переживаний за последнее время ей и так хватило.

Гарри кивнул.

— Ты уже говорил с...

— Капитан Росс, капитан Росс... — окликнула их экономка Бетси Мартин, спешащая к ним по склону.

— В чем дело? — прямо спросил Росс, заметив тревогу на широком лице.

— Хозяйка...

— Что?!

Росс перешел на быстрый шаг, ругая на ходу хромую лодыжку. Гарри добежал до дома раньше него, и Росс увидел, как сын беспомощно стоит в дверях старой гостиной. Демельза сидела у стола, голова покоилась на руках, худая фигура зашлась в рыданиях.

— Любовь моя... — он нежно дотронулся до ее плеча. — Что такое?

Не поднимая голову, она отдала ему письмо, которое сжимала в кулаке. Росс быстро пробежал его глазами. Писала Тамасин, жена Эндрю Блейми. У Верити снова случился приступ, и она умерла еще до прихода доктора.

— Мы должны были поехать к ней, — всхлипнула Демельза, — это не так уж далеко, да и дороги хорошие. Быстро бы добрались. Всегда ведь ездили без проблем. А сейчас сможем приехать только на ее похороны.

Росс тяжело опустился на соседний стул и потер глаза рукой... Верити... милая малышка Верити... Его дорогая кузина... Верити, которая поддержала его в те мрачные первые месяцы, когда, вернувшись из Америки, он обнаружил весь свой мир лежащим в руинах. Верити, которая помогла Демельзе освоиться в роли супруги мелкопоместного дворянина.

Верити, чья собственная романтическая история зарождалась прямо здесь, в этой самой гостиной, — роман, который позже нанесет болезненный удар его собственному браку и почти полностью разрушит его дружбу с кузеном Фрэнсисом.

Верити...

Демельза, все еще не поднимая головы, протянула ему руку, и ее длинные тонкие пальцы сплелись с его пальцами.

Что ж, мы все стареем, думал Росс, глядя на мерцающее пламя в камине. Верити ведь была всего на пару лет старше меня? Вот она, цена за прожитые годы — мы теряем тех, кого любим.

Кого-то, правда, мы потеряли уже много лет назад — Джереми и малышку Джулию, их чудесного первенца. Фрэнсиса, так глупо утонувшего во время азартной охоты на медные месторождения. И Элизабет.

И однажды неизбежно наступит день, когда один из них — он или Демельза — один из них уйдет, оставив другого в одиночестве.

Росс ощутил горячий ком в горле, перехвативший дыхание. Эгоистично ли надеяться, что, будучи лет на десять старше жены, он, как и положено, уйдет первым?

Входить в дом, понимая, что ее там нет, просыпаться одному в их постели, зная, что весь день не услышишь звука ее голоса, не кинешь мимолетный взгляд на худое плечо, перед тем как она исчезнет за дверью, не сможешь понаблюдать из окна, как она нежно ухаживает за садом...

Он даже думать об этом не хотел.

Похороны были мрачные. Ветер гнал по небу серые штормовые тучи, а ледяной дождь, казалось, хлестал со всех сторон сразу. Даже укрывшись под зонтиком, Демельза чувствовала, стоя там, у могилы, как холод и сырость пробирают ее до костей, и к возвращению домой она совершенно продрогла.

В гостиной всех ждал добрый камин с отборным кардиффским углем, а у Бетси Мартин был готов для них горячий суп. После похорон Гарри и Рейчел остались на ужин. За столом все сидели почти в тишине — ни у кого не хватало духу начать беседу.

Демельза рано легла спать, а Росс остался в гостиной, пообщаться с Гарри и Рейчел, пока те не отправились обратно в сторожку, которую превратили в уютное жилье. Потом он уселся с трубкой в зубах, взирая на языки пламени и слушая дождь, тарабанящий в окно, и далекий шум моря.

Напротив тихонько покачивалось кресло-качалка, сооруженное для Демельзы ее младшим братом Дрейком. С недавних пор она стала подкладывать под спину подушку, повторяющую очертания ее тела.

Откинувшись в своем кресле, Росс прикрыл глаза. Итак, теперь он последний из старого поколения Полдарков. Верити... Они близко дружили с детства: она была для него больше, чем сестра — друг.

Старше их с Фрэнсисом только на два года, она опекала обоих по-матерински, предостерегала, чтобы они не прыгали через ручей Меллинджи, ругала, когда они взбирались на яблони, рыдала от ужаса, когда увидела, что оба карабкаются по утесам на пляже Хендрона.

И тихо сидела с ним на скалах у Дамсель-Пойнта, когда в десять лет ему невыносимо было находиться в доме, где умирала мать. Верити не сказала ни слова, пока Росс мужественно силился сдержать слезы.

Потом, в семнадцать, она так стремилась попасть на бал в Труро, а ее отец Чарльз хохотал от одной только мысли о крепкой малышке Верити, танцующей гавот, с ее-то унылым видом.