— Эта плита теперь ваша, потому что вы заплатили за нее двойную цену. Да, только потому, — не унималась Элли.

— Брось, девочка! Плита моя. Ты — одинокая женщина… Да, да, не забывай, что ты женщина. Что ты можешь мне сделать? — Айвс отвернулся и пошел прочь. Он присоединился к своим спутникам, которые погоняли волов, тащивших телегу. Она вернулась к торговцу, расталкивая стоящих в очереди людей.

— Вы достанете мне другую плиту, и побыстрее! Или.., клянусь, я выстрелю в вас из моего пистолета! — Она вынула из сумки деньги, положила, не считая пачку купюр.

— Послушайте, леди, если вы желаете заказать плиту, я оформлю заказ как срочный. Но я не гарантирую вам, что плита будет доставлена раньше, чем через пять или шесть дней. — Торговец был раздражен ее поведением.

— Я не могу так долго ждать. Она нужна мне сейчас!

— Больше я ничем не могу вам помочь. Дело ваше. Элли посмотрела вслед удаляющейся телеге. Ее драгоценную плиту увозят! Увозят от нее к Нолану Айвсу. А сам он, довольный, безобразно жирный, сидит на телеге и улыбается.

— А у вас есть жаровни? — она снова обратилась к торговцу.

— Да, я могу продать вам одну.

— Очень любезно с вашей стороны, — презрительно усмехнулась Элли. — Я возьму три. И уж на этот раз, будьте добры, заполните все, как полагается. — Она протянула ему листок с перечнем необходимых товаров. — Позже приедет фургон, чтобы перевезти все это. И потрудитесь оформить требование на плиту. Я сейчас же заплачу за все наличными. И я Хочу, чтобы вы написали мне расписку или какое-нибудь письменное заверение, что я получу первую же плиту, которая будет доставлена сюда!

Продавец едва сдерживал свои эмоции.

— Как вам будет угодно, миссис. — Он начал заполнять требование. — А почему не пришел ваш муж?

— У меня нет мужа! Его убили в первый день… — она не закончила фразу и больше уже не произнесла ни слова, пока торговец писал.

Он протянул ей листок:

— Вы заплатите мне пять долларов за плиту, а остальную сумму я назову вам после того, как подсчитаю стоимость заказанных вами товаров.

Элли порылась в сумке, достала деньги и сунула их торговцу.

— Прекрасно, я скоро вернусь. — Она подхватила заказ и бросилась бежать к своей палатке. Она не могла успокоиться и всю дорогу плакала. Нет, нет, убеждала она себя, эта неудача не выбьет ее из колеи. Ничего, она будет печь хлеб в жаровнях. Она умеет с ними обращаться. В конце-концов, она может печь хлеб и на костре, был бы огонь! Вот уж напрасно Нолан Айвс думает, что у нее руки опустятся из-за того, что он заполучил ее плиту. Пусть и не надеется!

Только в своей палатке Элли дала волю чувствам Она лежала на кровати и плакала, рыдала, всхлипывала когда уже слез не было, а на душе было тяжело и тоскливо. Прогрохотал гром, и капли дождя настойчиво застучали по крыше палатки, словно желая предупредить: твоя мечта не сбудется, у тебя ничего не получится Да, дела хуже некуда! Теперь костер на улице не разжечь, в который раз уже поднимается тесто, а как его испечь? Если оно перестоится и осядет то все труды ее напрасны, да и продукты придется выбросить. Нельзя даже охладить или заморозить его, холодильника-то нет.

Вот уж глупее не придумаешь, как плакать из-за теста, но сейчас, казалось, важнее этого нет ничего на свете. Как бы ей сейчас пригодилась чугунная плита Она попросила бы Итана сделать какой-нибудь навес от дождя, тогда она смогла бы печь пироги и хлеб всю ночь, И завтра уже продавать их. А теперь , яблоки почернели, тесто прокисает Эти мелкие неприятности окончательно выбили Элли из колеи. Она никогда. Не теряла надежды, смело шла к намеченной цели но сейчас вдруг засомневалась. Кто она такая? Откуда такая уверенность, что у нее все получится? Городская девчонка, молодая, неопытная, ей еще и семнадцати нет.

Что она знает и умеет? Да разве она может сравниться с этими сильными, грубыми, крутыми поселенцами? Ей стало жаль себя, надо поплакать, пусть физическая боль заглушит душевную тоску и печаль.

— Элли…

Она вздрогнула — кто-то звал ее.

— Впусти меня. На улице — проливной дождь. Я знаю, что ты плачешь.

Это был Итан! Он вошел, снял плащ, шляпу и бросил их в угол. В палатке при желании могли уместиться четыре человека, но Итану в ней было тесно. Слегка наклонившись, он прошел вперед и сел рядом.