– Естественно. Отличная пища.

– Хм… Надо мне самой как-нибудь попробовать, – интонации фрау стали вновь вежливыми и, как мне показалось, почти дружескими.

Дёмину явно не везло. Отработав по спецконтракту в группе военных консультантов в одной из арабских стран, он вернулся домой и, дав ещё одну подписку о неразглашении, был готов начать обычную гражданскую жизнь. В Управлении ему было предписано «отлежаться на дне», а потом выйти на связь по указанному телефону с указанным человеком. Ему сказали, что работа за рубежом будет засчитана в стаж воинской службы по схеме «три – за один», то есть за год работы – три годы службы. Он подумал, что для того пекла, в котором он жарился целых два года, схема вполне справедливая. Такие привилегии предоставлялись либо за участие в боевых действиях, либо за выполнение заданий особой важности. У него в послужном списке значилось и то и другое. Ему сделали необходимые отметки в удостоверении, но на руки выдали фиктивный воинский билет для рядового состава с отметкой об отсрочке, чтобы по месту жительства не было вопросов у военкомата.

Чётко выдержав установки, он позвонил в Москву. Переспросив, как его зовут, ему сообщили, что нужный ему человек здесь больше не работает. Он понимал, что по правилам игры ему вряд ли скажут, и тем не менее спросил, где этого человека можно найти, дело важное.

После некоторой паузы голос по телефону ответил, что этого человека вообще уже нет. Потом поинтересовался:

– Вы у нас работали?

– Да, – сказал он, – в группе Максимова (имя кодовое).

Телефон назначил время повторного сеанса связи: дату и час.

Он снова был пунктуален – приучен.

На этот раз ему ответили коротко и ясно:

– Продолжайте учёбу в аспирантуре. Ваша предполагаемая командировка отсрочена. Если будете менять место жительства, не беспокойтесь – ваша учётная воинская карточка у нас на контроле.

К аспирантуре душа у него не лежала с самого начала. Ему, привыкшему к активной, полной риска жизни, сидение за книжками было в тягость. И ко всему ещё он здорово поругался с ректором.

Жена оканчивала институт прикладной электроники, и ей уже пришло распределение. Конечно, можно было бы упереться рогом, добиться для неё открепления, но они, посовещавшись, решили ехать в Сибирь. Прописавшись и став на учёт, оба приступили к работе. Не прошло и двух месяцев, когда ему принесли повестку из райвоенкомата. Подумал, что это, возможно, связано с той самой предполагаемой командировкой, но у военкома для него был сюрприз. До двадцати семи ему оставалось чуть больше полугода – пора отдавать свой долг перед Родиной, идти по призыву в армию. Разъяснять и что-либо требовать он не мог – дамокловым мечом висела подписка.

Несколько раз звонил в Москву, но каждый раз попадал в какую-то квартиру – у телефона сменился хозяин. Где-то что-то не срослось, сложилась почти безвыходная ситуация.

Больше всего переживала жена. Ей, только что приехавшей в чужой город, толком не обзаведшейся подружками, оставаться здесь было страшновато. Но делать было нечего, и он, наголо остриженный и обритый, с группой вновь призванных, которую сопровождал молоденький сержант, сел в прицепной вагон.

Таких великовозрастных, как он, было пять человек. Их жёны пришли на перрон, утирают слёзы и машут вослед уходящему поезду. Там, на вокзале, они все перезнакомились, там же завязалась их дружба, дружба солдатских жён.

Попал он в инженерно-сапёрный батальон, отбыл своё в карантине. Стали командиры судить да рядить, кого из новобранцев в какую роту зачислять.

Был в части старший лейтенант Княжев. Закрепилась за ним слава немного придурковатого, взбалмошного и злопамятного человека. Этим набором качеств Дёмин был несколько удивлён – уж больно противоречивое сочетание.

Командовал Княжев взводом подрывников-диверсантов. Вот к нему-то и обратился Григорий Дёмин с просьбой взять его во взвод.

Княжев, на год с небольшим младше Дёмина, заважничал, стал набивать себе цену.

– Профессия подрывника сопряжена с риском для жизни. Это – опасное дело. Сапёр ошибается только раз в жизни. Без права на ошибку.

Григорий слегка потрафил ему:

– Всю жизнь мечтал о настоящей мужской работе. Обещаю службу нести ответственно и добросовестно.

Княжев хмыкнул и, глядя исподлобья, заметил:

– Это уж я буду определять, кто как служит. Не умеешь – научим, не хочешь – заставим.

Ему не нравился этот университетский умник, но он пообещал переговорить с командиром роты и просьбу солдата удовлетворить.

Так Дёмин определился со своей жизнью на ближайший год.

Теоретические занятия шли вперемешку с караульной службой. В резервной части, находившейся во втором оперативно-тактическом эшелоне, было много инженерной техники. «Ремки» – бойцы ремонтного взвода были заняты тем, что ремонтировали и профилактировали. Хозвзвод выращивал огурцы и помидоры, ухаживал за поросятами в воинском хозяйстве. Авторота была постоянно в разъездах, поэтому чаще всех в караул заступали сапёры, ходили «через день – на ремень».

Однажды начальником караула был назначен старший лейтенант Княжев. Дёмину доверили Первый пост у знамени части. Днём часовой обязан постоянно находиться у знамени, а в часы ночного дежурства ему разрешалось ходить по всему коридору. В эти ночные смены, нарушая устав, он умудрялся читать. И для развития полезно, и спать не охота.

Бревенчатое здание штаба части, где находился Первый пост, уже заметно ветшало. Новый командир батальона майор Варма, только что прикомандированный после службы в ГСВГ, выбил в округе фонды и лимиты и затеял ремонт.