Централизация власти в небольшой республике вроде Беларуси не выглядела бы такой абсурдной. А в России, растянувшейся на 11 часовых поясов, она способна снизить экономическую эффективность. Вот утром перед проходной завода в Иркутске стоит грузовик, а на вахте областной администрации безнадежно дремлет командировочный. Их остановил знакомый каждому сибиряку ответ: «Москва еще спит». Это значит, что грузовику для начала погрузки-разгрузки нужно разрешение столичного офиса. А когда в Иркутске 9 утра, в Москве – 4 часа ночи. Может ли региональная экономика нормально функционировать, когда 90 из 100 крупнейших собственников – за пределами области, а иркутские чиновники боятся подписать что-либо без «согласования с центром»? Интересно ли вкладываться в регион, где губернатора, словно прачку, могут поменять в любой момент? А за новым назначенцем последует капитальный пересмотр всех прежних правил и договоренностей?

В эффективность московской политики сибирякам мешает поверить и близость Китая. Возьмите для сравнения Благовещенск, по соседству с которым на китайской стороне Амура вырос 1,8-миллионный город Хэйхэ. Вырос в буквальном смысле: его образовали решением Госсовета КНР в 1980 г., а сейчас здесь километры богато освещенных небоскребов, мостов, виадуков. С 2004 г. гражданам России открыт безвизовый доступ в образованную в Хэйхэ зону свободной российско-китайской торговли, и они могут сами судить, какая из сторон по-хозяйски распорядилась дивидендами от этой торговли; кто вкладывается в будущее, а кто просто «качает бабло». В Благовещенске живут 224 тыс. жителей, что на уровне 20-летней давности. Его архитектура осталась брежневско-хрущевской. А безработное население берется за любую работу. На смену предприимчивым челнокам первых постсоветских лет пришли студенты и пенсионеры, оформляющие мелкими партиями чужой груз.

Но вот вам здрасьте: Китай тоже централизованная держава, управляемая Политбюро ЦК Компартии. Почему же китайцы видят смысл вкладываться в свою страну, а россияне нет? Потому что Поднебесная вначале вырастила корову, и только потом заговорила о повышении надоев. Китайские коммунисты не слишком боятся сепаратизма и оставили провинциям львиную долю собираемых налогов. Право собственности надежно защищено, а коррумпированных чиновников расстреливают. Это не значит, что коррупции нет: просто она находится на безопасном для экономики уровне, потому что чиновник не чувствует себя хозяином положения.

Сама по себе централизация власти – еще не приговор. Практически все страны применяли ручное управление, начиная с Англии в XVIII веке. Им пользовались США после Великой депрессии, Япония, Франция, Южная Корея, «азиатские тигры». Как говорит профессор МГИМО Владимир Осипов, чаще всего к ручному управлению прибегали в кризис, поддерживая своих производителей. Цель у всех была одна – преодолеть системный сбой в экономике: «Ручное управление обычно проходит три этапа. Первый этап – закрытие внутренних рынков и создание условий для импортозамещения. Второй – определение, кто из отечественных производителей выпускает более или менее качественную продукцию, их поддержка для вывода продукции на уровень мировых требований. И третий – выращивание «национальных чемпионов», которые выходят на внешний рынок и встраиваются в мировую конкуренцию»[33].

В России ни один из этих этапов не был доведен до ума по причинам, которые мы подробно рассмотрим в последующих главах.

Нефтегазовая рента – вероятно, основное препятствие, помешавшее Советскому Союзу пойти по китайскому пути. Нефти и газа у нас оказалось слишком много. Группе интересов, получившей ренту в свое распоряжение, не обязательно заботиться всерьез об экономическом развитии. На доходы от энергоносителей она может выстроить «властную вертикаль» и поддерживать ее стабильность при помощи популизма. К тому же реформы обычно приносят результат в отдаленной перспективе, а их ход болезненно воспринимается большинством населения. Зачем это нужно режиму, который хочет просто получать и перераспределять ренту как можно дольше? Вот у китайского правителя Дэн Сяопина ренты не было, и ему пришлось начать экономические реформы, которые вывели Китай в число мировых лидеров. Профессор Осипов напоминает, что на это ушло едва ли не полвека: «Сейчас США критикуют Китай за то, что государство искусственно поддерживает низкий курс юаня. Но это обеспечивает конкурентоспособность китайских товаров на мировом рынке. В Китае все решения направлены именно на это».

Означает ли это, что России нужно немедленно отказаться от централизации, передав средства и полномочия регионам? Директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич, ведущий эксперт по российским регионам, считает, что в этом случае в регионах будут образовываться своего рода ханства или княжества, в которых начнется «война всех против всех» за власть и ресурсы. К тому же надо понимать, что 60 % федерального бюджета создают всего 4 субъекта: «нефтяной» Ханты-Мансийский автономный округ (28 %), «газовый» Ямало-Ненецкий (10 %), Москва (17 %) и Петербург (5 %). Если просто перераспределить налоги вниз, то богатые станут богаче, бедные – беднее. И это только полбеды.

По словам Зубаревич, сегодня на низовом уровне находятся муниципалитеты, которые получают 15 % от налога на доходы физлиц, налог на землю и малое предпринимательство. Это слезы – ни денег, ни полномочий. Субъект РФ получает весь налог на прибыль минус три процентных пункта, которые идут в федеральный бюджет. Туда же – основная часть налогов на физлиц. Плюс налог на имущество юридических лиц, включая заводы, порты, электростанции. Это хоть что-то, но на эти деньги нужно содержать всю социалку, школы, больницы. И молча завидовать федеральному бюджету, в котором исчезают налог на добычу полезных ископаемых, НДС, акцизы на бензин, алкоголь и табак, таможенные пошлины, часть налогов на доходы физлиц и прибыль организаций. С этой золотой горы Москва раздает регионам дотации, субсидии и субвенции[34]. Главных критериев, говорят, два: геополитические интересы державы и умение губернатора договариваться. Абсурд в том, что быть «регионом-двоечником» выгодно.

Как говорит Зубаревич, население России – многократный чемпион мира по выживанию в любых условиях, только развитию человеческого потенциала это не способствует: «В кризис не стоит ожидать изменений в отношениях центра и регионов. Изменения будут происходить иначе и медленно. Адрес изменений – крупнейшие города с более образованным и имеющим более высокие доходы населением. Именно в них формируется социальный слой, более свободный и независимый от государства, шире мыслящий, желающий жить по правилам, а не по понятиям. Именно в них быстрее растет недовольство нынешними российскими институтами, которые делают развитие крупных городов заложником плохих правил игры».