– Это у вас задача такая не говорить правды? – настаивала я. – Могли бы что-то пообыденней придумать. Например, что вы из Манчестера и зовут вас Джеймс Бонд.

– Не вижу смысла врать. Я сказал вам своё настоящее имя.

Я разозлилась:

– Вы думаете я поверю, что кто-то назовёт ребенка Пэрит? Это вообще что-то значит? На каком языке?

– Вы знаете, я первые несколько сотен циклов тоже был не в восторге, но со временем привык. Моё имя переводится «Смерть Луны» с воартерского.

– Кошмар! – подытожил Томас. – Дурацкое имя.

– Томас, помолчи.

– Точно дурацкое, – согласился обладатель имени.

– А где вы в Лондоне остановились? – спросил сын.

– Нигде. Я думал сразу обратно, – мужчина развёл руками. – Может поблизости есть Таверна?

– Таверна? – Я окончательно убедилась, что Бонды уже не те и мир в опасности. – Вы из какого века выпали? В гостиницу идите.

– Может вы у нас переночуете? – встрял Томас и мне захотелось его встряхнуть.

– Отличное предложение! – обрадовался Пэрит, прежде чем я успела ответить:

– Нет!

– Ладно, не самое отличное, но я буду благодарен, – мужчина сложил руки на груди.

Я закатила глаза.

– Спать будете в гараже.

– Я не буду спать. Лучше книг мне дайте – я почитаю, – ответил напросившийся гость.

– Вы не устали? – удивилась я.

– Я очень люблю читать.

– Мы тоже, правда, мам!

В машину мы сели около девяти вечера, но зато без пробок добрались домой. Я решила не заезжать в гараж, чтобы оставить там место парковки для мужчины на ночь.

Когда заходили в дом, я сообщила план действий:

– Заходим, снимаем обувь, идём мыть руки и садимся в гостиной ждём ужин.

– А кто принесёт ужин? – поинтересовался Пэрит.

– Я, когда приготовлю. Это инструкции для вас с Томасом. Вы уяснили?

– Да мама, – ответил сын.

– Можно я не буду называть вас мама? – гость имел наглость усмехаться, но встретившись с моим каменным выражением лица, добавил: – Я могу помочь.

– Вы умеете готовить?

– Нет пока, но я уверен, что в этом нет ничего сложного.

– Мам, сначала надо будет кофе выпить. Он же в кастрюлях, – напомнил мне Томас и я повернулась к мужчине. – Вот вы кофе и займётесь. Мне нужны чистые кастрюли и кружки.

Представить Бонда на кухне я не смогла, пока, собственно говоря, он там не расположился. Видя, как он за три приёма осушил три кружки холодного кофе я сжалилась:

– Я имела ввиду, что надо вылить и помыть посуду.

Тот ничего не сказал, но из кастрюли пить не стал – слил.

Не смотря на то, что я злилась на мужчину за его враньё, мне хотелось его как-то удивить. Не могла понять, что за блажь меня взяла впечатлять лживых агентов. В морозилке достала картофель по Малазийский с фрикадельками в чесночном соусе. Поставив протвень в духовку, пошла принять душ первой и заодно спрятать всякие мелочи, которые гостям видеть не пристало: например моё бельё развешанное на сушилке напротив душа.

Всё шло по чётко заведённому ритуалу, душ – двадцать минут, легкая уборка – семь минут, слегка просушить волосы – пять минут. Трудность было только с выбором вечернего домашнего наряда. Позориться в растянутых штанах и толстовке перед мужчиной который сам был в рваной одежде, не хотелось, потому что в этом я уже опозорилась, поэтому одела джинсы и футболку.

Вниз на кухню я спустилась за минуту до того, как прозвенела духовка. Накладывая еду на троих, невольно вспомнилось про Майка, наш тихий семейный вечер, где я готовлю, Томас делает задания для школы, а Майк смотрит телевизор. Так привычно казалось. И так искусственно идеально. Кажется будто вчера было, хотя уже прошло два года. Взгляд затуманился, но я отогнала навернувшиеся слёзы.

В гостиную я вкатила тележку с тарелками и приборами и чуть не рухнула, споткнувшись о препятствие. Поперёк порога валялась какая-то деревянная палка, и ещё несколько расположились на моём белоснежном ковре у камина. Подушки на диване отсутствовали, зато они присутствовали на голове гостя, лежавшего на полу у окна, и Томаса, лупившего его другой подушкой по голове.

– Что тут происходит!

Оба замерли, но первым нашелся Томас:

– Мы играем в войну с Нечистями!

– Где вы набрали палок? – негодовала я, наклоняясь и пытаясь собрать неожиданно нарисовавшиеся дрова. – Быстро всё прибрали!

– Извините, это я виноват, – мужчина подошел и взял у меня две деревяшки, что я успела подобрать. – Сейчас я уберу.

Я отвернулась и пошла обратно к тележке, но когда потянула её к дивану, обалдела: деревяшек не было ни одной.

– Куда вы их дели?

– Убрал, я же сказал, – ответил Пэрит.

– Под диван?

– Нет, их нет в доме.

Я перевела взгляд на Томаса, который вдруг засуетился, избегая смотреть мне в глаза и встав, сообщил:

– Я пошёл мыть руки.

Глядя, как сын поднимается бегом по лестнице, я повернулась в Пэриту: