***

Какая-то мысль, неясная пока еще, ворочается где-то в глубине сознания, но я не могу никак ее сформулировать и лишь, когда мы спускаемся в кухню, так как я предлагаю вместе поесть, она вдруг вспыхивает.

– Он тебя не кусал, мам, да?

– Что? – не сразу понимает она, смотрит вопросительно.

– Отец? Он не укусил тебя? – уточняю, видя ее непонимающий взгляд.
– Метку не поставил?

Она качает головой отрицательно, смотря куда-то в окно, и я тут же ругаю себя, зря я снова ей об этом напоминаю, ворошу прошлое. Но теперь я хотя бы знаю, что тогда произошло. Он-то понял, что она пара его, а ее предупредить забыл. И все же одно неясно – почему? Зачем было обрекать на насилие, если можно было сделать так, что она сама хотела бы большего, вопреки голосу разума?

В копилке с вопросами прибавилось, но на этот – ответ может дать только отец, а видеться с ним снова я вряд ли когда-либо захочу. И дело даже не в матери, хотя и в ней тоже… Ненавижу его. И окунутся снова в презрение, в эту высокомерность наглую… Нет уж, увольте. И будь у меня шанс – выбрать альтернативную какую-то вселенную, я бы вообще не хотела его знать, уж лучше лелеять образ выдуманный самой собою, чем знать такую правду. Мама права, я не должна была знать. Иногда, ведь и вправду неведение лучше. Не ложь, нет, именно неведение. Ведь она меня никогда не обманывала, придумывая, что он какой-то великий человек и умер героем, нет, просто вообще ничего о нем не говорила. И только я додумывала, что бросил нас, не захотел… как любой другой ребенок в похожей ситуации, просто считала себя нелюбимой и отвергнутой отцом. Хотя, наверное, так и есть. Потому что родительских чувств у него не было, ни в глазах, ни в словах и жестах, только ненависть.

Глава 23

Уже лежа в постели, не в своей – в кровати Диамона, и вдыхая запах, присущий только ему и заставляющий что-то внутри меня трепетать, будто крылья бабочки щекочут изнутри, которым пропиталось все в этой комнате, а особенно подушка, я все никак не могла отделаться от чувства беспокойства за него. Где он пропадает? Шейн внятного ответа мне не дал, видимо, на то не было у него разрешения, но что я заметила так это то, что его отношение ко мне потеплело, Шейн больше не смотрел презрительно, скорее задумчиво, оценивающе, и главное – не приставал, будто и не он мне предлагал когда-то перепихнуться в кустах.

Мама ушла, а я к себе поднялась, но тут же вышла, посчитав единственно верным решением придти к Диамону в комнату и дожидаться его прихода там.

Уставившись в потолок невидящим взором, я все прокручивала в голове слова сказанные мамой напоследок: «уверена ли я в своем решении остаться с Диамоном?». Я в ответ ей кивнула. Пока сама мысленно задавалась вопросом – куда мне бежать? Я ведь сама согласилась и на брак, и на все остальное. В постель к нему ложиться меня тоже никто не заставлял, все каким-то таким естественным было, на уровне химии что ли. Стоило ему ко мне дотронуться, как я уже плыла. Помешательство, наваждение… Не знаю, как это назвать. Так как пока я не понимала своих чувств к Диамону, но одно отчетливо осознавала, после того как находилась взаперти чулане – что только его прихода и ждала, именно его хотела увидеть, потому что знала только он меня спасет, найдет выход. В тот момент только эта мысль не давала свихнуться, казалось так легко вручить ему власть над своей жизнью. Ведь, вряд ли меня ждало что-то хорошее с отцом, особенно зная уже, что он сделал с матерью. Наверное, именно этого добивается любой альфа. Веры в него безоговорочной. И я верила в Диамона. Это не любовь, нет, это что-то совершенно другое...

В очередной раз зевнув, я прикрыла глаза на секунду, осознавая, что как бы я не храбрилась перед Диамоном и мамой стоило мне опуститься на подушки и полежать немного, как ощутила невероятную усталость. Силой заставляла держать глаза открытыми, надеясь дождаться прихода альфы, потому что беспокойный червячок гложил из-за его отсутствия, но удавалось с трудом, все-таки происходящее меня вымотало, не так физически, как морально. Слишком много на меня всего навалилось, потому не удивительно, что в скором времени беспокойный сон все-таки меня настигнул.

Не знаю, сколько времени я проспала, мечась по кровати и мучаясь ужасами, что преследовали меня, стоило отключиться. Отец снился, подворотня, рычание и кровь, образы были страшными, и они не отпускали, заставляя переживать их по кругу, наверное, я даже плакала и кричала, но никто меня не будил. Одна барахталась в вязкой жиже страхов.

Проснулась я от звуков голосов внизу, и чего-то, что заставило меня резко открыть глаза, выныривая из сна, наверное, это и есть плохое предчувствие. За окном уже давно было темно и ночь окончательно вступила в свои права, но нетронутая постель рядом со мной, говорила о том, что Диамон так и не появился. Я поднялась с кровати и ступила на пол, утопая пальцами в ворсистом ковре, будто созданном для того, чтобы в него запускали конечности и, накинув на себя халат альфы, в котором тут же утонула, отправилась на звук, гонимая волнением за своего… мужа? Да, хоть и странно об этом думать в таком ключе, непривычна мне эта мысль, но он мой муж.

Чувствуя, как потеют ладони от волнения, и страх заполняет каждую клеточку души, я сжала ими ткань халата, пытаясь успокоиться. С ним ничего не могло случиться. Я в это не хочу верить. Он же непобедимый альфа. Самый сильный, быстрый в этом городе. С его волком не сравнится даже медведь, который по определению должен быть сильнее. Я не раз слышала восхищения Лизи о силе этого невыносимого оборотня, парой которого стать предначертала мне судьба. И хоть я не хотела для себя такой роли, никогда и не думала, что моя жизнь будет тесно связана с кем-то из «нелюдей», противится ей уже не было никакого смысла, особенно когда все во мне хочет другого. И волнение за него я тоже испытываю настоящее. Такое, что даже мороз пробегает по коже, когда, идя по коридору на голоса оживленные, мимо меня пробегает какая-то женщина, я ее не знаю, с полотенцами окровавленными. Внутри что-то болезненно сжимается, а после ухает куда-то вниз, когда я, замерев на пороге, вижу картину, которая только в фильмах… в боевиках каких-то, но не может быть на самом деле.

Я не была в этой части дома никогда, потому комната, похожая чем-то на больничную, для меня не знакома. Это я отмечаю так, вскользь, а сама перед собой смотрю, и даже пошевелиться не получается. Замерла, приросла к полу. Будто время остановилось в тот момент, когда я споймала его взгляд болью наполненный. А меня будто обухом по голове, хотя нет, не так – ножом в сердце от его еле различимого рыка – «уйди». Качаю головой отрицательно, и на негнущихся ногах приближаюсь к койке, возле которой уже знакомый мне врач стоит, говоря тихо Диамону: «не двигайся». Я слышу, как в ответ альфа скалится, но покорно выполняет просьбу. Но мне преграждают путь, бета, как из под земли вырастает, я ведь и не видела его, только Диамона...