Мин постучал, спросил, как моё самочувствие. Оглядывая небольшую светлую комнату, мысленно дала себе зарок так не подставляться. Теперь я на Земле и буду жить среди людей.

Открыв дверь, тихо спросила у Мина:

– Ты чувствуешь жажду, когда смотришь на неё?

– Нет конечно, – возмутился брат, а затем добавил еле слышно: – В тебе слишком много от тенгарки. Тебя даже полукровкой не назвать.

– Глупости, я такая же, как и ты, – буркнула, проходя мимо него в гостиную, но Мин преградил рукой мне дорогу, нависнув и обдав ухо жарким шёпотом:

– Я в этом уже сомневаюсь. Ты изменилась, Тина.

– Как и ты, – не осталась в долгу.

Тенгар круто изменил нас обоих. И глядя в холодные глаза брата, понимала, что он видит во мне врага, соперника и опасность.

– Как и я, – спокойно согласился со мной брат, прижимая меня к стене. – Только я не бросаюсь на родную мать, желая её испить. Ещё раз так сделаешь, я буду вынужден…

– Я поняла, – опустив стыдливо глаза, оттолкнула от себя зарвавшегося брата. Он был прав, я тоже стала бы защищать маму, если бы вдруг заметила гастрономический интерес к ней у Мина. Я обиделась не на него, а на себя. Нужно брать себя в руки.

Мин хмыкнул и направился вдоль по коридору, оставляя меня одну с моими угрызениями совести. Прикрыв глаза, попыталась успокоиться. Мама не должна догадаться ни о чём. Я не могу причинить ей вред. Я справлюсь. Сглотнув подступивший ком непролитых слёз, открыла глаза. Тёмный коридор помогал спрятаться от жестокой реальности, но вечно скрывать не получится – найдут.

– А где Тина? С ней всё в порядке? – услышала я голос мамы и поспешила в столовую.

Присоединившись к ним, я принялась за еду, наблюдая, как Мин старается угодить маме, рассказывая с большим энтузиазмом о дворце, об отце. Я с грустью слушала, давая ему выговориться. Я надеялась, что даже если он и зол на меня, то это ненадолго. Чтобы не отвлекать никого от разговоров, подала всем чай. Разливая горячую воду по чашкам, поглядывала на тёмную улицу, где горели фонари и иллюминация соседних домов. Скоро Рождество. Декабрь подходил к концу. Раньше я ждала чуда, а теперь это чудо было у меня в крови, я сама могла создавать его. Раскрыв ладонь, выпустила на свободу бабочку, которая, медленно взмахивая крыльями, стала порхать перед моим лицом.

– Тина! – окликнул меня Мин, я обернулась к ним с мамой с кружками в руках. Подошла и поставила, а мама с восторгом смотрела на светлую кроху.

– Какая прелесть! – выдохнула она, протягивая руку. Бабочка, подчиняясь моей воле, присела на палец мамы, чтобы в ту же секунду вновь взлететь. – Что это?

– Светлячок, – пробурчал Мин, явно недовольный моим поступком.

– Какой же это светлячок? Это же бабочка.

– Ну, это заклинание небольшого сгустка света, чтобы не было темно. Его можно сделать любой формы, – Мин объяснял маме, а я вернулась за своей кружкой к кухонному шкафу, бросая взгляд в окно. Кого я жду? Неужели надеюсь, что он придёт за мной? Потерев метку на правом запястье, взялась за кружку, мысленно ругая себя. Опять эта наивность, опять ожидание чуда. Но оно не произойдёт, пока я сама не приложу к этому усилий.

Я села за стол, слушая восторги мамы и глядя, как Мин создаёт таких же бабочек. Только они были иной формы и не так ярко светили. Они были не золотые, как у меня, а белые. И на фоне его светлячков мой выделялся.

– Это волшебно и прекрасно, – похвалила мама Мина, по привычке взъерошив волосы на его макушке.

– Ну, мама, – обиженно протянул он, пытаясь пятернёй вернуть порядок.

Я, улыбаясь, выдохнула. Как же хорошо дома. Я так скучала по этой семейной идиллии. Спать расходились каждый в свою спальню. Мир вернул прежнее состояние нашим с Мином комнатам. Мои привычные голубые обои со временем потеряли вид, но тем не менее я с большим удовольствием забралась под одеяло после душа, переодевшись в старую, поношенную тунику, которая заменяла мне пижаму. Прикрыв глаза, легла на бок. Мама осторожно прошла по коридору, со скрипом приоткрыла дверь и тихо пожелала спокойной ночи.

– Спокойной, мама, – так же шёпотом отозвалась я, улыбаясь.

Всё возвращается на круги своя. Я дома. Мама вспомнила нас и ведёт себя, как раньше. Даже Мин к концу ужина словно оттаял, больше смеялся и веселил нас. Мама прошла в его спальню, я услышала, как она и ему пожелала спокойной ночи, он так же ответил, как и я. Может, он передумает? Поймёт, что ему не место в Тенгаре?

Я проснулась от ощущения гнетущего чужого взгляда. Открыв глаза, не сразу в темноте разглядела Мина. Он стоял возле кровати тёмным силуэтом.

– Что случилось, Мин? – испуганно спросила у него, садясь на постели.

Но вместо ответа брат забрался ко мне под одеяло, пока я включала ночник.

– Эй, – рассмеялась я, глядя на то, как брат устраивается на моей подушке, свою он, конечно же, не взял. – Ты уже взрослый, Мин.

– Ложись, – приказал мне брат, нисколько не улыбаясь. Я усмехнулась, поправила на его плече одеяло и, выключив свет, легла.

Через несколько долгих минут молчания Мин решил поговорить.

– Тина, ты честно не хочешь свергнуть отца?

– Зачем мне это? – тихо вернула ему вопрос.

– Чтобы занять его место, – отозвался Мин.

– Я появилась в Тенгаре только чтобы вернуть тебя. Мне вообще тот мир не понравился. Я всегда хотела обратно домой.

– Почему? – тихо спросил Мин. – Ты же можешь там иметь всё, что угодно.

Я видела, как блестят его глаза, слышала, как он дышит. Словно в детстве, только в этот раз всё было иначе. Я чувствовала смущение, ведь брат уже взрослый мужчина, и я не его мама.

– Кроме спокойствия и любви. Мин, оглянись. Здесь нам с тобой ничего не угрожает, здесь всё привычно и понятно. А там? Каждый норовит ударить тебя в спину. Каждый ищет выгоду. И главное, Мин, я женщина, а там… Ты же знаешь, какое место там занимают женщины.