– Оно на тебе восхитительно смотрится, Филомена, – произносит он, медленно отводя руку. – Рискну утверждать, что его можно сделать еще более открытым.

– Если вам будет угодно, сэр, – вежливо отвечаю я, хотя мне самой кажется, что платье и так слишком открытое. Мы одеваемся скромно, за исключением таких приемов. Мистер Петров говорит, это потому, что инвесторы хотят хорошенько рассмотреть нас, чтобы убедиться, что мы безупречны. Эта непоследовательность в том, как нам следует одеваться, повергает в растерянность – все-таки скромность или обнаженная кожа? Похоже, правила зависят от мистера Петрова, от его… предпочтений.

Директор переходит к следующей девушке, но Леандра задерживается еще на секунду, наблюдая за моей реакцией, выжидая.

Я стискиваю губы, словно выражая благодарность, но в ее лице мелькает разочарование, а затем она проходит мимо и присоединяется к своему мужу. Я чувствую некоторую растерянность и собираюсь сообщить об этом Сидни, но вижу, что она все еще расстроена тем, как оценили ее. Я решаю не портить ей настроение еще сильнее.

– Ах… – с нежностью в голосе восклицает мистер Петров.

Мы все оборачиваемся и обнаруживаем, что он, держа Валентину за руку, выводит ее из строя, чтобы показать всем. Он заставляет ее кружиться на месте, с восхищением рассматривая со всех сторон.

– А это, – объявляет он, – само совершенство.

Валентина кланяется так, что ее ниспадающее платье обнажает ложбинку между грудей. Мистер Петров неотрывно смотрит на нее, держа за руку.

Леандра наблюдает за ними, и ее лицо выражает явное удовольствие. Когда Валентина возвращается на свое место в строю, а мистер Петров направляется к Леннон Роуз, Леандра и Валентина тайком переглядываются. Обмен взглядами длится лишь секунду, долю секунды, а затем Валентина снова поворачивается вперед, как и все, и улыбается. Заметив меня, она приподнимает бровь. Вместо того чтобы выяснять, что еще странного она скажет, я смотрю мимо нее – на Леннон Роуз.

Конец ознакомительного фрагмента.