– То есть тебе не жаль молодого парня, у которого вся жизнь впереди?

– Жалко, – вздохнул Оська. – Но он воин и был готов умереть. У него будет хорошее посмертие, он скоро переродится в теле ребенка, которого все будут любить.

– Откуда знаешь?

Виктория подала Оське руку, и они направились в заволакивающий горизонт туман. Она уже такое видела, когда Вадий учил переходить из сна в сон.

– Я же шаман! – лукаво и знакомо улыбнулся Оська. – А ты девочка. Такая миленькая, просто прелесть! Он хихикнул.

И вот тут Виктория поняла, что теперь ее жизнь превратится в ад! Оська ей этого никогда не забудет!

– Думаешь, Берт это все рассчитал заранее?

Сердце сжалось от обиды. Почему не сказал, не поделился?

– А ты спрашивал? – тут же недовольно отозвался шут, и Виктория вспомнила, что ей рассказывал Вадий. В этом состоянии не бывает слов, только мысли, которые звучат довольно громко. – После смерти Наместника он ходил довольный, как кот, а потом что-то изменилось. Резко. Думаю, кто-то вложил нож в руку нашего доброго мальчика. – Оська еще раз затянулся и вздохнул: – Как мне не хватает настоящей трубки.

– Что мешает ее завести? – тут же отозвалась Виктория.

Дымка начинала рассеиваться, и стали видны четкие очертания покинутой комнаты.

– Ты представляешь, что будет с моим телом, если я еще курить начну? – возмутился шаман. – А я планирую прожить долго, мне хочется посмотреть, как ты будешь выкручиваться. А вот скажи мне, Алан, как это быть девочкой? – хихикнул он, и Виктория наконец-то узнала своего шута.

– Веришь, хреново! – с чувством ответила она и уставилась на серебристый контур тела Алвиса. – Почему он светится?

– Так и знал, что мне придется тебя всему учить. – Оська присел рядом с телом и потянул за собой Викторию. – Умер он, но дух и сознание еще не покинули тело. А вот тут все очень интересно. Что есть душа?

– Никто не знает, но мне кажется, это то, что отвечает за чувства, эмоции, любовь, индивидуальность.

– И это тоже. Но шаманы считают, что душа – это консистенция разума, характера, навыков и силы. Ведь душа меняется вместе с человеком, и иногда милый замечательный ребенок превращается в тирана и деспота, и тогда его душа чернеет. Ничего во вселенных не бывает неизменным. Даже время течет везде по-разному. Но! – Он поднял вверх тонкий палец. – Разум легко отделить от всего остального. Простых людей можно после смерти заставить существовать, подселив в их тело душу, но при этом перенести разум невозможно. Подселенец научит тело ходить, питаться, делать то, что приказывают…

– Зомби.

– Зомби, – согласно кивнул шаман и положил ладонь на грудь Алвиса. – Ты видишь энергетический контур, он еще будет светиться некоторое время, но скоро потухнет. Разум переносить не умеют даже шаманы, а вот ходоки могут. Но для этого им нужно снять матрицу и поместить ее в компьютер, они называют это по-другому – живой искусственный интеллект, но мне нравится слово «компьютер», оно прикольное.

– А как они это делают?

– Без понятия! Я и компьютер-то никогда в глаза не видел, – широко улыбнулся Оська, демонстрируя идеальный ряд белоснежных зубов. – Я просто отправляю вот это Вадию.

Виктория зачаровано смотрела, как в ладонях шамана материализуется голова Алвиса. Это было жутковато и вызывало ассоциации с фильмом ужаса.

– Понимаешь, Алан… – Оська ухватил голову за волосы и направился к выходу. – Когда умерли мы с тобой, наши тела были материальны, и веселые божки в них хорошенько поковырялись, вытащили из памяти все, что им было нужно. Без тела это

сделать тяжело, но Ирий что-то там изобрел, и они давно хотели это испытать. А тут случай подвернулся! – Он помахал в воздухе головой, и Виктория почувствовала тошноту. – А вдруг получится, а? Держи душу, кузнечик.

И это «кузнечик» явно не было кличкой.

– Как?

– Крепко!

– Да объясни мне, наконец, как все происходит?

– Я откуда знаю? – вылупил глаза Оська. – Я только два новых слова выучил: компьютер и ретроспективная трансформация! У своего возлюбленного Вадия расспросишь.

И он, показав язык, исчез.

Виктория села рядом с телом, с интересом наблюдая, как над ним начинает собираться золотистый сгусток. Душа? Вот такая маленькая и яркая? Как шаровая молния, даже смотреть больно. Хотя она и понимала, что видит душу Алвиса не зрением, а чем-то пока непонятным и неизведанным, но все равно привычнее было думать знакомыми понятиями.

Шарик завис над сердцем, дернулся несколько раз и стал медленно подниматься вверх. Виктория испугалась, вдруг сейчас душа исчезнет? Улетит… Кстати, а куда улетают души?

– Эй! Стой!

Черт бы побрал Оську, неужели сложно было объяснить? Спокойное умиротворение сменилось паникой, и Виктория ничего лучшего не придумала, как подпрыгнуть и накрыть яркий шарик телом. И тут же распахнула глаза.

Алан лежал на полу, крепко держа холодную руку Алвиса, рядом вытянулся Оська, его лицо выражало полную безмятежность и счастье, только веки подрагивали, да на левой руке дрожали пальцы.