Герцог подошел к защитному парапету, уже столько времени в этом мире, а до сих пор не знает, как это называется, и замер, следя, как медленно удаляются в сторону города кавалькада всадников и большая черная карета с гербами Вас Хантеров. Внизу в пелене легкой измороси угадывался растянувшийся вдоль берега городок. Казалось, что это не покрытые шапками снега крыши, а морозный рисунок на толстом стекле.

Герцогу редко удавалось выбираться в город и еще реже просто побродить по улочкам, зайти в лавки, поесть ребрышек в заведении Карима, устроив переполох среди постояльцев. Всего два раза и выбрался. Нужно было сводить Зиру на экскурсию, но то дела, то снегопад, то просто забывает о ее существовании. Как-то неправильно идет их жизнь – порознь. Короткие встречи, редкие нежные вечера, разговоры ни о чем, когда говорит женщина, а ты просто слушаешь, не вникая, молча развалившись на шкурах у огня, в очередной раз дивясь, что внутри этой хрупкой девушки твой ребенок.

Белая дорога, за спиной заснеженные горы, где-то в них морозят задницы Иверт с компанией, а впереди холодное Ледяное море. Что там, за кромкой серого мрачного тумана? Взгляд опять устремился за горизонт, следом полетели мысли: когда будет корабль, Алан обязательно попробует это выяснить. Не так много осталось до времени, когда Турен сумеет заменить отца на троне, и герцог наконец сможет путешествовать... Эх, мечты, мечты...

Трон.

Зачем он тебе, Виктория Викторовна Вавилова? Себе можешь не врать. Пришло время признать, что ты честолюбивая азартная сволочь и тебе интересен сам процесс – достигнуть вершины, умоститься на ней и гордо сказать: «Да, я сделала это! Я смогла!» А потом задуматься, что делать дальше? Так устроены люди, они стремятся к вершине, зачастую не учитывая, что власть - это колоссальная ответственность, власть – это одиночество, власть – это предательство ради каких-то высших целей, власть – это быть проклятым либо воспетым, диктатором или героем, третьего не дано. Быть героем у Алана не получится, а становиться диктатором не хотелось.

– И зачем я покинул фронтир? – пробормотал он тихонько, до рези в глазах вглядываясь вдаль.

Остался бы в Крови, строил Викторград, на ближайшие лет двадцать точно бы хватило работы. Свой собственный маленький мир на фронтире – мечта, но вместо этой мечты он зачем-то идёт отвоевать трон, который ему не нужен. Для защиты Турена и Дара хватило бы сильного герцогства, объединенного с Игушетией. На их стороне Учителя, ресурсы горцев и знания инопланетного «подселенца», лет через десять с ними бы пришлось считаться всем. Так зачем тебе трон Галендаса, Виктория?

Что значит «зачем»? В этом мире тебя либо боятся, либо используют, а она не хочет, чтобы ее использовали. Никогда не прогибалась под судьбу и сейчас не станет.

Рядом прошмыгнула тень, Алан, не оглядываясь, спросил:

– Оська, кто ты?

– Это Оська должен задать такой вопрос Алану-балабалану, а не герцог, который только притворяется герцогом.

– Шут возник рядышком. – Я просто хочу то же, что и ты, чужак.

– А что хочу я?

– Ты хочешь разрушить этот мир! – На подвижной физиономии шута появилось глумливое выражение. – Нельзя нарушать пророчества, Кузнечик, особенно когда его произносит Ирий.

– А, так это Ирий накаркал! – улыбнулся герцог. – Как я сразу не догадался, что такое пафосное заявление может сделать только он. Спор между этими двумя зашел слишком далеко.

– Ты не понимаешь, – Оська подпрыгнул, чтобы заглянуть в бойницу, но не достал. – Им скучно, но они не могут просто уйти, потому что у них болит за их бывший домик. Вот и придумывают для себя развлечения, выбирают себе фигурки и играют с ними, кто кого победит. Они хотят вернуть знания в этот мир. А мы с тобой выбраны их фигурками, – гордо закончил он, выпятил грудь и надул щеки.

– Нельзя все вернуть в одночасье, Оська, – Алан подхватил шута под мышки и посадил на стену, теперь их лица были почти на одном уровне. – Ты ведь понимаешь это?

– Конечно, я же не дурак. – Шут больше не дурачился. Смотрел серьезно и немного устало. – Но можно столкнуть с горы камень, и если пихнуть его как следует, он будет катиться вниз, увлекая за собой другие камни, и вот уже несется лавина, остановить которую невозможно. Ты столкнул камень, герцог, осталось лишь направить его в нужную сторону.

– Развитие идет по спирали, шут. Циклично. Все повторяется. Этот мир не избежит потрясений. Открытие пороха приведет к изобретению огнестрельного оружия, я сам хочу установить пару пушек в гавани Викторграда, потом придет время парового двигателя, электричества, двигателя внутреннего сгорания, атомной бомбы, и опять всё начнётся сначала. Через пять тысяч лет все повторится. На планету упадет метеорит, проснется супергигантский вулкан, люди забудут богов, мораль станет чем-то неважным и ненужным, на первое место выйдут алчность и физическое удовольствие, беспринципность и стяжательство. И планета отряхнется, избавляясь от людей, как от паразитов.

– Грустные вещи ты рассказываешь, Бешеный Кузнечик, – Оська поерзал. – Но мы живем здесь и сейчас, а не через тысячи лет. Или ты жил в будущем?

– Жил, Оська, – грустно улыбнулся Алан. – У меня там осталась семья.

– Ого! – Глаза шута расширились. – А у меня никого не было. Я слишком красивый и умный, чтобы принадлежать одной женщине. А как ты умер, Алан?

– Сердце остановилось.

– А я наткнулся на гнездо диких пчел и умер от их жал. – Шут почесал нос. – А очнулся на корабле в этом тельце и долго не мог понять, как меня забросило на корабль работорговцев, когда я пошел за медом в лес возле своей хижины?