Порт Муроран с четырьмя транспортами, на который был загружен второй стрелковый полк этой дивизии в количестве двух тысяч шестисот человек, просыпался. Рыбаки приходили в спящий порт, чтобы накормить всех рыбой, летали чайки, просыпались люди. Пятнадцатый отряд миноносцев41 капитана 3-го ранга42 Кондо Цунэмацу дежурил на всякий случай у входа в порт. Его отряд состоял из кораблей с галльской кровью завода Нормана, и было несколько странно, что продукцию французских заводов занесло сюда, на самый край земли, сражаться с продукцией германских судостроителей. Фактически франко-прусская война, только на другом краю света. Да и вообще все было странно, этот ажиотаж в борьбе за эту дремучую Корею, быстрое потопление «Варяга» и «Корейца», в котором его пятнадцатый отряд сыграл одну из ведущих ролей. Миноносцы «Хибари», «Саги», «Хаситака» и «Удзура», входящие в его отряд, имели водоизмещение в сто пятьдесят тонн, длину сорок шесть метров, ширину пять метров, осадку носом полтора, а кормой два с половиной метров. Поднялся механик и доложил, что оба котла системы Нормана растоплены. А то Цэнумацу опасался, что русские пираты придут сюда. С Отару пришла вчера телеграмма, что седьмой боевой отряд разгромлен, но и русским пиратам досталось. Надо всем в Муроране быть начеку. Как знал Цунэмацу, Того43 уже отправил сюда четвертый боевой отряд, и надо было немного подождать. Но вот промелькнули тени в предрассветном тумане, три серых облака, на всех порах влетали в порт и материализовались на сорока кабельтовых, от пятнадцатого отряда, и японские миноносцы пока оставались незамеченными. Капитан 3-го ранга Кондо понял сразу, что это русские, об этом ему сказал его внутренний голос и по спине побежали мурашки, а в животе стал покалывать холодок.

Контр-адмирал Карл Петрович, прохаживаясь по мостику «Рюрика» с чашкой ароматного китайского чая, тоже вглядывался в предрассветную дымку. Проспали нас самураи, в лучших традициях матушки России проспали. Вот порт, вот четыре жирных транспорта, вот дома и батареи орудий. Иессен скомандовал старшему артиллеристу «Рюрика» – лейтенанту Бергу открыть фугасами огонь по транспортам противника.

– Скорость не снижать, держать пятнадцать узлов, – этот приказ был адресован Трусову. Капитан крейсера переадресовал старшему штурманскому офицеру Салову, могут и японские дестроеры44 где притаиться у берега, или за транспортами.

«Пушки бортовых плутонгов захлопали, и даже первые залпы легли с накрытием», – удовлетворенно отметил Берг Сергей Александрович. После этого пять минут русские крейсера поливали стоящие транспорты снарядами, а ощущение такое было, что у их бортов поднялся огненный шквал. Фугасные чугунные снаряды прошивали борта транспортов насквозь, но, бывало, и ухали в утробе транспорта силой килограмма пороха. «Ну, а восьмидюймовые били наверняка, и носовая «Рюрика» лейтенанта Берга потопила транспорт «Хэйдзе-мару» и повредила «Отару-мару», «Дайрэн-мару», те самые, что высаживали войска в Чемульпо еще две недели назад, вероятно, потом пришли сюда грузиться человеческим материалом», – подумал Иессен. В общем, старались все: и «Витязь» и «Полкан», через каких-то десять минут транспорты горели, порт уже не спал, а с уходящих под воду транспортов и уже горящих джонок, вертящихся вокруг, как тараканы стали выползать матросы и солдаты. Сергей Александрович, который сам взобрался в носовую башню пострелять, приказал перейти на шрапнель.

Орудия крейсеров на миг замолчали, отстреливая в сторону неприятеля чугунные фугасы, и им подали новые снаряды, орудия гаркнули, и в воздухе разорвались облачка разрывов, на землю и прибрежную полосу, а также причалы, позиции артиллерии и всюду стали ударяться стальные шарики. Люди, выползающие из глухих стальных помещений горящих транспортов, стали поражаться, кто в мозг, кто в глаз, кто в лицо, шею, руки, живот и спину стальными шариками от разрывающихся корабельных снарядов. Урон живой силе был очень значительный. Причем русские крейсера снизили скорость до десяти узлов.

Иессен (Бурлаков) смотрел на зрелище завороженно. Словно богиня Кали собирает серпом себе урожай, а три русских крейсера лишь орудие в ее руках. Но какая-то другая богиня, словно играя, решила помешать Кали сделать свое дело и направила в атаку пятнадцатый отряд миноносцев. Все на дестроерах уже проснулись и одеты были по первому сроку, иллюзий никто не испытывал. Но в руках у молодых самураев была как внезапность, так и ее подруга – скрытность. А также мощное оружие, доверенное им императором, – четыре новейших миноносца первого класса типа «Хаябуса». И атака началась с дистанции в тридцать кабельтовых, когда миноносцы были замечены русскими, как по клубам черного дыма, так и по большим бурунам у форштевня. Загрохотали русские трехдюймовые орудия не стреляющих бортов.

9.11. Дальность тридцать один кабельтов, а в минуту миноносцы противника проходят четыре с половиной кабельтова. Японский командир отряда – капитан 3-го ранга Кондо сжал поручень и взмолился Аматерасу, более ничего не оставалось делать. Цунэмацу знал и характеристики своих торпед образца 1893 года, вес торпеды 1232 фунта45, заряд взрывчатки 132 фунта46, скорость двадцать восемь узлов и дальность полторы тысячи ярдов47, или семь кабельтовых48. «Лучше подобраться как можно ближе, – подумал Цэнумацу, – но как уж распорядиться судьба».

Русские капитаны, старшие офицеры и все остальные отвлеклись от завораживающих вид облачков разрывающейся шрапнели и стали вглядываться грозящую им новую опасность. Четыре тени мчащихся на отряд стали уже различимы. Иессен вместе с остальными стал наблюдать, командовать смысла не имело, тут все решали комендоры, чашка из тончайшего китайского фарфора упала на тиковую палубу и разбилась в дребезги. За эту минуту плутонги Скорлупо («Рюрик»), Рошидзе («Витязь») и Вырублева («Полкан») выпустили двести трехдюймовых снарядов и шестьдесят шестидюймовых снарядов. Море у миноносцев закипело, но они лихо шли на противника, лишь пара трехдюймовых снарядов прошили трубы и надстройки миноносцев, не причинив существенного вреда.

Следующая минута была такая же напряженная. Четыре вражеских миноносца мчались на три русских бронепалубных крейсера, причем море было спокойное вблизи порта, а ветер дул с норд-норд-веста и сносил дым от эскадры Иессена в противоположную сторону и дополнительно скрывал миноносцы, позволив им незамеченными выйти на дистанцию атаки.

«Хорошо, хоть Солнце соблюдало нейтралитет, – подумал Карл Петрович, – оно только еще всходило».

Снарядов было выпущено примерно столько же, сколько и в предыдущую минуту, но с уменьшением дальности до миноносцев, возросла и точность. В миноносцы попало уже десять и все примерно получили по два-три, но, так как в каждом было по пятьдесят грамм (!) взрывчатки, то остановить вражеские миноносцы могло только прямое попадание в котел, а его пока не было. Шестидюймовые же орудия были слишком медлительные, чтобы навести их точно на юркие миноносцы, и огонь был только заградительный.