Общая перестрелка началось после того, как турки убили второго парламентера, посланного на флагманский корабль младшего турецкого флагмана Мухаррем-бея. Сложнее всего пришлось нашей эскадре, которая заходила в Наваринскую бухту и становилась на якорь согласно определенной заранее диспозиции уже непосредственно под турецкими залпами. Но, несмотря на это, маневрирование в тесной бухте и постановка на якорь с одновременным ведением огня были нашими моряками проделаны безукоризненно.

Из описания сражения историка В.Б. Броневского: «Российской эскадре предстояли еще большие трудности: ей надлежало вступить в сражение со всеми невыгодами, каких не имели ни английская, ни французская эскадры. Едва передовой наш корабль «Азов» успел миновать крепость, как началось сражение. Тесное пространство, по коему долженствовала проходить наша эскадра, обстреливалось перекрестно и по всем направлениям более, нежели 1500 орудиями; легкий ветер, дувший во все время сражения между Югом и Востоком, наносил весь дым от выстрелов сражающихся на левом фланге кораблей и с крепости прямо на ту часть залива, где русским кораблям надлежало ложиться на якорь. В непроницаемом мраке дыма, окруженный всеми ужасами граф Л.П. Гейден должен был вести эскадру свою в самую глубину гавани, так сказать, почти ощупью. Необоримое мужество русских подвергнуто тут было жестокому испытанию: но достойный их предводитель в эту решительную минуту оказал самое спасительное хладнокровие, распорядительность и храбрость…«Азов», не доходя до середины гавани, скрылся в дыму, и все окружающие его предметы оделись совершенным мраком. Российские корабли, осыпаемые ядрами и картечью, один за другим в строгом порядке и в глубоком молчании шли вперед, не отвечая неприятелю ни одним выстрелом».

Сражение быстро сделалось всеобщим и продолжалось около 4 часов, закончилось лишь с полным уничтожением турецко-египетского флота. Наиболее решительно и искусно действовала русская эскадра под командованием контр-адмирала Л.П. Гейдена. Именно она приняла на себя главный удар противника и уничтожила большую часть его судов, разгромив весь центр и правый фланг турецкого флота. Один из историков этого сражения писал о входе «Азова» в Наваринскую бухту следующим образом: «По причине ужасного дыма «Азов» прошел несколько далее за центр, отчего между ним и последним английским кораблем («Альбионом») осталось четыре фрегата и столько же корветов, никем не занятые. По сей причине «Азов» и «Альбион», более других подверженные атаке превосходящих сил, долженствовали и претерпеть более; но искусство и опытность капитана Лазарева, управлявшего движениями «Азова» с хладнокровием и мужеством примерным, доставило нашему адмиральскому флагу еще большую славу… Подавляемый превосходством числа судов сей («Азов») как разъяренный лев, окруженный ловцами, растерзав одного врага, обращался на истребление второго…»

В разгар Наваринского сражения линейный корабль «Гангут» уничтожил атаковавший его турецкий брандер. Неожиданно на месте затонувшего судна в волнах появилась икона! Когда ее достали и рассмотрели, оказалось, что это образ Пресвятой Богородицы Одигитрии, которая стала корабельной иконой «Гангута». Впоследствии икона была передана на броненосец «Гангут». В июне 1897 года броненосец наскочил на подводную скалу у Транзундского рейда. Пробоина была огромной, и спасти корабль было невозможно. В первую очередь с гибнущего броненосца свезли шлюпкой драгоценную икону. «Гангут» затонул, но при этом не погиб ни один из членов его команды. Как говорили впоследствии на Балтийском флоте, людей спасла именно икона Богородицы Одигитрии, как когда-то она спасла при Наварине от пылающего брандера и команду первого «Гангута».

Есть сведения, что в 1915 году икона была вручена экипажу новейшего линкора-дредноута «Гангут». После 1917 года следы ее теряются. Однако давно известно, что просиявшие иконы никогда не пропадают, а в определенное свыше время они вновь предстают пред людьми, чтобы спасать, утешать и вдохновлять. И как знать, быть может, пройдет совсем немного времени, и наваринская святыня вновь обретет свое заслуженное место на одном из российских кораблей!

Из хроники сражения: «В жару битвы палубы наших кораблей представляли зрелище одинаково ужасное: без мундиров, с завязанными или заткнутыми ушами, дабы совсем не оглохнуть, те люди, которые за несколько часов (до боя) казались кроткими и добрыми, теперь казались бешенными. С диким взором, с растворенными устами, не замечая никакой опасности, они бросались и опрометью бежали туда, куда приказывали. Храбрейшие возвышали голос; им охотно и стремительно повиновались, и никто не узнал бы робкого. Тяжелораненые и умирающие, одни лежали смирно, другие ползли на перевязку, не произнося ни одного жалобного стона. Вскоре крикливое «ура!» подменилось отчаянным молчанием, и тут-то каждый, можно сказать, работал за четверых, и силы по мере утомления… Томимые жаром, жаждой и усталостью матросы окачивались морской водою (коею в осторожность от пожара палубы наливаются), прикладывались к ядрам или держали свинцовые пули во рту, и тем освежали горящие губы и запекшийся язык. В таком положении ничто не устрашало их; большой ужас возбуждал большую храбрость: каждый взрыв сопровождался радостным «ура», даже раненые на кубрике провозглашали сей символ славянской храбрости…»

Потери турецко-египетского флота составили более 60 судов, несколько тысяч человек убитыми и ранеными. Союзники не потеряли ни одного корабля. Потери убитыми и ранеными составили около 600 человек. После сражения союзнический флот оставался в Наваринской бухте до 26 октября, устраняя повреждения и погребая погибших.

В сражении особенно отличился флагманский корабль русской эскадры «Азов» под командованием капитана 1-го ранга М.П. Лазарева, уничтоживший 5 турецких судов, в том числе и флагманский фрегат, а кроме этого, выручивший из тяжелой ситуации английский флагманский линейный корабль «Азия».

При этом «Азов» получил 153 попадания, из них 7 ниже ватерлинии. За небывалое мужество в сражении по указу императора Николая I «Азов» впервые в истории российского флота был награжден особым Георгиевским Андреевским флагом. Любопытно, что на «Азове» во время сражения находились сразу три будущих выдающихся российских флотоводца, герои Синопа и Севастопольской обороны 1854–1855 годов: лейтенант П.С. Нахимов, мичман В.А. Корнилов, гардемарин В.И. Истомин. При этом за храбрость, проявленную во время Наваринского сражения, П.С. Нахимов был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Кроме этого, он получил французский орден Почетного легиона, английский орден Бани и греческий орден Спасителя.

Наваринская победа стала началом фактического освобождения Греции от многовекового турецкого ига и первым реальным шагом к обретению государственной независимости. При этом Наваринское сражение и уничтожение турецкого флота дали существенное преимущество России не только перед Турцией, так как оно значительно ослабило морские силы Турции в преддверие Русско-турецкой войны 1828–1829 годов, но дало и серьезные политические преимущества перед Англией. «Я посылаю Кондрингтону орденскую ленту, хотя он достоин веревки!» – сказал английский король Георг IV, получив известие о Наварине. Эта фраза лучше всего характеризуют итоги Наваринского сражения с точки зрения британской политики.

Память о Наваринском сражении, обеспечившем обретение Грецией независимости от Турции, сохраняется как в Греции, так и в России. Наверное, самым известным памятником Наваринскому сражению является памятник трем адмиралам (трем навархам), установленный на центральной площади греческого города Пилос (Наварин) греками в память о героях Наваринского сражения. На памятнике изображены барельефы трех командующих союзной эскадрой – Кодрингтона, Гейдена и де Реньи, а также надпись: «Благодарная Греция. 1827–1927».