Вот причина!

После заседания этого ристалища ему и не спалось.

Там решалось, как назвать новую улицу на месте старого переулка. То ли именем известного тренера по смешанным единоборствам, то ли просто «Облепиховой улицей». Он голосовал за второе название. И не потому, что место всё утопало в облепихе, а потому, что первый дом, с которого начинался этот переулок в середине девятнадцатого века, был построен купцом Облепихиным… Он всегда с почтением, даже ревностно относился к отечественной недооценённой истории…

Победило, конечно, имя тренера то ли по единоборствам, то ли по карате или гандболу.

…Вот ему и не спалось. Он лежит сейчас в посёлке Комарово… Или имени какого-то, может быть, даже очень заслуженного «товарища Комарова»? Хотя на самом деле это место столетиями называлось Келломяки.

Почему, например, вдруг «Репино», а не столетняя «Куоккала»?

Ну, хорошо!.. Здесь долго жил художник Репин Илья Ефимович. Каких только гостей не принимал в своей уютной усадьбе великий старец! Весёлый литератор тех времён Корней Чуковский даже посвятил этому намоленному месту альбом «Чукоккала»… Репино так Репино!

Но почему «Зеленогорск», а не «Терийоки»? Убогая фантазия топонимических реформаторов наплодила по всей стране бесконечное количество всего «зелёного»: Зелнодольски, Зеленограды, Зеленореченски, Зеленогоры, Зеленоозерски… Почему «Приозерск», а не пятисотлетний «Кексгольм», как называл его ещё сам царь Пётр?.. И опять: Приреченск, Прилуцк, Приморск, при… при… при…

Почему «Советск», а не «Тильзит», упомянутый во всех учебниках истории, место исторической встречи 1812 года императоров – Наполеона и Александра?

Почему древний Кёнигсберг – философское гнездо Эммануила Канта, стал Калининградом по имени незамысловатого советского «старосты», слесаря из Твери? И таких «калинин-градов» по нашей необъятной стране раскидано уже несколько.

Хорошо хоть Выборг пощадили, не назвали его каким-нибудь Бонч-Бруевичем.

Да, его разбудили мысли о нашей малограмотной или бесчувственной памяти, не помнящей родства и доброго соседства. И ведь даже «политикой» это не назовёшь.

…Или его разбудил Юсси? Вот он стоит у двери, друг ситный, славный голубоглазый пёс хаски, так и не ставший вожаком полярной упряжки. Чует баранину в соседней комнате…

Его финно-угорская кличка Юсси возникла случайно. Собаковод, у которого был куплен этот славный щенок, был футбольный фанат и всех новорожденных он оформлял в собачьих документах под именами футбольных клубов – «Арсенал», «Челси», «Спартак», «Зенит»… Этому хаски досталось имя «Ювентус»…

…Хозяина собаки разбудил тихий стук в дверь, за которой стоял давний приятель, устроивший ему путёвку в этот Дом творчества – композитор Серёжа Форозин – додека-фонист, адепт, поклонник и ярый подражатель австрийского модерниста Арнольда Шёнберга. Их атональную музыку могут с пониманием слушать только сами профессиональные музыканты. Наверное, она очень сложна и хороша, но для простого смертного непостижима. Про музыку Чайковского, например, Серёжа говорит: «лживо, скучно и слащаво». Ну-ну…

Наверное, легче было попасть в Дом творчества архитекторов – всего-то в паре километров отсюда по Приморскому шоссе, но туда не хотелось – много пьют…

Он был старше Сергея на двенадцать лет. Сблизились они давно в шахматном клубе – его как архитектора тянуло к шахматной доске пространственное мышление, Сергея – музыка. Ноты, как известно, со счётом и комбинаторикой – близнецы-братья…

Да, в двери стоял Серёжа с напряжённым, трагическим лицом.

– Зодчий, вставай! Ты нужен…

Пришлось вставать.

Кроме разницы в возрасте друзей разделяла их внешность – композитор худ, костляв, бледнощёк, голубоглаз и узколиц. Льняные прямые волосы то и дело спадали на лоб. Ещё в школе его кличка была Седой. Приходилось этому блондину время от времени трясти русой своей головой – пряменькие волосики не вились в кудри.

Архитектор противоположного склада – плотен, широк в кости (то, что называется «из простых»), курнос, курчавый шатен, под носом – небольшие «ворошиловские» усы «шеврон», зеленовато-карие глаза… Кряхтя, он начал напяливать треники:

– Какая-то корявая у тебя фамилия – Форозин… Как модель какой-нибудь немецкой машины.

– А Фонвизин тебе нравится?

– Господин комедиограф был Фон-Визен. Это понятно… Значит ты должен быть Фонрозин…

– Лечись! – потомок известного декабриста и каторжанина фон Розена был благодушен. – Ты чокнулся на своей топонимике.

– В этом ты прав, друг мой!

– Ясно?.. И звали моего прадеда, между прочим, Андреем Евгеньевичем. И розы украшали его (или наш) фамильный герб фон Розенов. Это я тебе говорю как геральдисту!