В ближайшем ларьке, купив бутылку крепленного вина, Яся пошла в лесопосадку, где были расставлены скамейки для отдыха горожан. В это время там, естественно, никого не было, фонари горели через один. Девушка прошла и села в дальний конец, чтоб никто ее не видел. Бутылку ей открыли еще в магазине добрые мужчины нерусской национальности. Сделав пару глотков, она откинулась на скамью и стала подпевать музыке в наушниках. Вино было допито, а долгожданного отупения не приходило.

Некстати вспомнился разговор с мамой, который во многом определил ее дальнейшую жизнь.

Однажды, когда Ясмина вернулась под утро после прогулки с ним. Анжелика Федоровна, сидя в кресле и не глядя на дочь, стала говорить, будто разговаривала сама с собой:

— Ты такая красивая, умная, целеустремленная. Знаешь, как я радовалась, когда родила тебя. Я уже тогда верила в тебя. И только эта вера помогла воспитать тебя. Я все это время жила только ради тебя, не обращая внимание на пьяные выходки твоего отца, его бесконечные измены и тотальную нехватку денег. Ты не подумай, я очень любила твоего отца. В свое время он тоже был рубаха-парень, весельчак и все такое. Это уже после твоего рождения его понесло. Да, времена тогда были тяжелые: разруха в стране, безработица…но тогда все так жили, кто-то выкарабкался, а кто-то нет. Знаешь, Ясь, — женщина подняла глаза на дочь, — он мне чем-то напоминает твоего отца. Идеалист, максималист, но слаб. Амбиций много, а толку нет. Ты уверена, что сможешь вытянуть вас двоих? В тебе я не сомневаюсь, но такой судьбы как у меня, я тебе не желаю. Будет больно поначалу, но оно того стоит. И я верю, что ты сделаешь правильный выбор сейчас. А с последствиями мы разберемся. Вместе, плечом к плечу, как всегда. Иди спать уже и подумай над моими словами.

Ясмина прислушалась или послушалась мать. Пыталась забыть его. Ревела по ночам в подушку. А он каждую ночь стоял под ее окнами, просто глядя в ее окна.

Выбравшись из лабиринта воспоминаний, Ясмина почувствовала дикую боль, перед глазами встал туман. Вцепившись в виски, девушка громко закричала. Этот вой был такой силы, что раскидал в стороны двух парней, приближавшихся к Ясе со спины. Девушка уже стояла на коленях, на земле и не заметила этого, как и того, что от ее голоса в соседние дома задрожали окна. Из глаз текли слезы. Тело била крупная дрожь.

Когда все закончилось, Мина распласталась по земле, не переставая сжимать руками виски.

Неожиданно девушке стало легче. Боль прошла сама собой. Ясмина уже встала на четвереньки, когда ее кто-то подхватил подмышки и поставил в вертикальное положение. Девушка резко обернулась и увидела Ярослава.

— Что ты здесь делаешь? — глухим голосом спросила она и отошла на шаг от него.

Молодой человек пристально разглядывал ее лицо в свете тусклого фонаря. Потом отмер и сказал:

— Тебя мама ищет. Поехали. По дороге все расскажу.

Спорить у девушки сил не было, и она поплелась на выход. Его автомобиль стоял припаркованным у ворот парка. Ясю даже накрыло чувство дежавю. Болит голова, ночь и они идут к его супер — машине, которая домчит ее до дома.

Однако всю дорогу они промолчали. Откровенно говоря, девушке было абсолютно наплевать, как он оказался посреди ночи в парке небольшого городка Ленинградской области. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он исчез и не смотрел на нее таким… непонятным взглядом. Никаких чувств, симпатий он у нее не вызывал, только раздражение. И даже та харизма, раньше вызывавшая в ней трепет, больше ее не впечатляла.

Показалась старенькая пятиэтажка. Ярослав на удивление, привез ее куда надо, даже не спросив адреса. Девушка уже взялась за ручку дверцы, когда все же обернулась и спросила:

— Что хотел-то?

— Конспект хотел попросить переписать, — последовал серьезный ответ.

Ответ ее почему-то не удивил.

— Извини, все в Питере, ничем помочь не могу, — глухо отозвалась она.

Хлопнув напоследок дверью, девушка пошла домой, не прощаясь.

Дома ее ждал скандал. На пороге стояла расстроенная мама, полностью одетая и разговаривающая по телефону.

— Наконец-то, явилась! Мы весь город подняли на уши в поисках тебя! — хлопнула она трубкой телефона об аппарат.

— Прости, мам…,- нахмурила брови Ясмина, снимая грязную куртку.

Анжелика Федоровна прикрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула. Потом неожиданно поняла, что ее смутило в дочери. Резко развернулась, и подошла к Ясе. Взяла ее за подбородок, заставила посмотреть в глаза и тихо ахнула:

— Что за…? — голос женщины сорвался.

С милого личика дочери на нее смотрели огромные глазища без радужки. Черные омуты затягивали, не давая возможности отвести взгляд.

— Мам…,- тихонько позвала ее девушка таким родным голосом.

Женщина наконец смогла оторвать взгляд, отошла на несколько шагов назад и, не глядя на дочь, спросила:

— Что ты употребляешь?

— Мам, ты чего? — удивлению Ясмины не было конца.

Девушка никогда не позволяла себе наркотиков, никотина и алкоголя в больших дозах. Не смотря на повальную моду на легкие наркотики в их университете.

— Ясно. Спать. Завтра договорим, — развернувшись, и все также не глядя на дочь, женщина ушла к себе.