Я кивнула: учил Наставник в последнее наше с ним занятие, но отработать мы этот навык не успели. Но я постеснялась в этом признаться. Села по-турецки, закрыла глаза и стала пытаться.

Перед глазами почему-то стояло искаженное в немом крике лицо Ярослава. Он пытался мне что-то сказать, но не мог пробиться. Мои губы сами собой расплылись в улыбке, а пальцы дернулись в желании разгладить красивые черты его лица.

— Проклова, вы как маленькая, честное слово. Немедленно поднимитесь с земли.

Голос декана вывел меня из каматоза. Яромир Альфредович без очков и весь в крови предстал перед нами.

— Ба, ну вы только посмотрите, — ухмыльнулась суккуба. — Начинаю верить в твою любовь к этой девчонке. Поначалу даже сомневалась.

Яромир подошел к Марике, перед этим затушив огонь. Погладил девушку по волосам и повернулся к Алине:

— Это ты убивала много лет подряд ведьмочек! Наконец-то я тебя поймал! — он неверяще смотрел на суккубу.

— Не ты меня поймал, неудачник, — пропела Алина в ответ. — Я позволила тебе узнать правду. И ты мне нужен был здесь, потому что в яви кое-что происходит.

Она громко засмеялась и лукаво подмигнула ему.

— Не знаю, какую игру ты затеяла, но в реальности я тебя убью, как только вернемся. Ясмина, — повернулся он ко мне. — Вставай, нам надо уходить.

— А как же Марика? Я думала, вы за ней! За меня не беспокойтесь, я проснусь.

Алина довольная собой улыбнулась, а декан помрачнел.

— В жизни Алина провела обряд и теперь от Марики и души не осталось. Все выжрала, ненасытная. Но тебя я ей не отдам.

Я стояла оглушенная и смотрела на эту красивую женщину.

— Не слушай его, Ясмина. Я знаю каково это терять любимых. Оставайся со мной и я помогу тебе. Ты ведь можешь помочь погибшим и вернуть им жизнь.

— Проклова! — кричал декан, но подойти не мог.

Медленно ко мне приближалась суккуба. Красиво плыла по воздуха и от ее красоты у меня защемило в груди.

— Она — убийца, — донесся будто издалека голос декана. — Она год за годом убивала ведьмочек и Марику тоже убила, без права перерождения. Отняла самое ценное — душу.

— Я любила Константина. Он — моя первая любовь, — будто оправдываясь, прошептала Алина. — Он погиб из-за любви ко мне. Я хочу вернуть или упокоить его душу. Ясмина, ты как никто понимаешь меня… Наши истории схожи. Оставайся со мной и мы поможем друг другу.

— Я… я не смогу…Вам помочь… Константина прокляли.

Как же мне хотелось ей помочь! Константину! Они заслужили счастья. Как и все.

Делаю шаг ей навстречу, и меня сбивает поток.

Кручусь в непонятном водовороте. Плохо. Мне плохо и тошнит. Наконец-то темнота.

Иногда лучше не просыпаться.

Голова болит нещадно. Во рту пересохло. С трудом пытаюсь вспомнить, кто я и где я.

Открываю глаза и яркий свет заставляет зажмуриться снова. Пытаюсь прикрыться рукой, но руки не слушаются. Делаю это простое движение и к ужасу понимаю, что у меня нет рук либо я их не чувствую.

Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Кто я?

Северный Кавказ. Как наяву вижу высокие горы, пиками утопающие в облаках. Зеленые леса, пастбище и конечно, любимое мое море сине-зеленое. Я так люблю стоять на вершине холма, у разрушенной крепости и вдыхать морской воздух. Достаю из кармана маленькую дудочку и начинаю играть прекрасную мелодию о любви к Родине.

С болью вижу, как папина старая машина летит в пропасть. Папы и мамы больше нет, есть я. Прикованная к кровати навсегда. Не человек — овощ. Тело мертво, к сожалению цела голова.

Плачу навзрыд. Захлебываюсь слезами и соплями и не имею возможности вытерить их. Кричу, так громко как могу. Словно раненный зверь.

Ведь это чужие воспоминания и чужое тело! А я — Ясмина и я хочу домой.

Не знаю, сколько времени прошло. Я то лежу, то проваливаюсь в небытие. Ко мне приходят родственники девушки, в которой я теперь живу, и пытаются развлечь. Меня тошнит от этих сострадающих глаз. Я не понимаю, как я здесь оказалась. Почему не вернулась в свое тело? Почему никто меня не предупреждал о таком? Как снова выйти из тела? Почему меня не спасают маги? Ярослав!!! Сволочь, но ты мне так нужен.

Тишина.

Ночь. Пытаюсь уснуть. Чужие воспоминания мешаются с моими. Я уже не знаю, где моя бабушка, а где чужая. Возможно, я с самого детства любила того черноглазого джигита? А маги мне лишь приснились. И Петербург мне лишь привиделся, как сказка. Ударилась головой, оттуда и галлюцинации.

Под утро мне приснился Ярослав Лакрецкий. Он снова пьян в стельку и кажется, обкурен.

— Иди ко мне, моя рыбка.

Неловкими движениями он пытается поймать мою тень, но она ускользает от него.