Затем он спустился к животу, уделяя ему отдельное внимание. Горячие поцелуи-укусы плели свой узор, который спускался всё ниже. Меня подкинуло, когда рот накрыл жемчужину.

— Какая чувствительная, — хмыкнул Годвин и вновь толкнулся пальцами в лоно. Синхронные движения языка, губ и пальцев сводили с ума, заставляя метаться. Я вцепилась в густые волосы и то ли пыталась оторвать его от себя, то ли прижаться сильнее. Стоны издавались моим горлом независимо от моего желания. Когда тело стало потряхивать, мужчина отвлекся от своего занятия, заставив разочарованно выдохнуть.

— Сейчас, маленькая.

Меня перевернули, поставили в коленно-локтевую позу. Я хотела воспротивиться, хотела видеть его лицо. Но мне не позволили.

— Я не насытился тобой, — горячая ладонь легла между лопаток и прижала к постели. Горячий гладкий член вошёл до упора. Медленные, тягучие фрикции тянули все силы. Хотелось быстрее и жёстче. Но этот варвар решил, что мало меня мучил. Выдержка у него была колоссальная. Когда попыталась прикоснуться к себе, он взял в захват запястья, отведя руки за спину.

— Дай прикоснуться к себе, — взмолилась, когда стало совсем невмоготу. В животе пульсировал горячий шар, готовый лопнуть от одного только прикосновения. В голове шумело от прилившей к ней крови.

— Нет. Сегодня хочу тебя трогать сам.

Я опять оказалась на спине. Новый заход. Руки в захвате, приподняты над головой. Посмотрела вниз. Большой влажный член входил в меня полностью и скользил с лёгкостью. Я чувствовала внутренними стенками каждую вздувшуюся венку.

— Годвин, дай кончить, умоляю, — попросила, откинувшись.

— Сейчас, моя хорошая.

Новая поза — сижу лицом к лицу и каждое движение вверх-вниз позволяет тереться всем телом о тело мужчины. Пульсирующая волна наслаждения прошлась по телу. Мужчина внимательно следил за эмоциями на моём лице и продолжал насаживать трепещущее тело на всё ещё твердый ствол.

— Давай. Подари мне своё удовольствие, — прохрипел он и движения ускорились. Несколько резких движений — и моё тело забилось в крепких руках.

Перед тем, как уплыть в нирвану, почувствовала глубоко в себе пульсирующий член и негромкий рык удовлетворённого мужчины.

Пришла в себя от того, что меня обтирают влажной тряпкой. Я не стала ни стесняться, ни отбиваться. Сил не было. Горячее голое тело прижалось к спине, притянув к себе. Почувствовала ягодицами эрегированный член.

Боялась пошевелиться, притворяясь спящей.

— Почему не спишь? Ты напряжена. Нам рано вставать.

— Годвин, — начала, но меня перебили.

— Спи. Я всё для себя решил. А чтобы ты не думала о глупостях, мы сделаем так.

Приподняв моё бедро, он глубоко вошёл в лоно и навалился всем большим телом на мой бок, утыкаясь лицом в макушку.

«Трудно думать о чём-то другом в такой ситуации», — согласилась я с ним и вырубилась.

Утро наступило быстро. Проснулась, когда горячее тело сзади ритмично задвигалось и твёрдый орган стал таранить лоно. Низ живота сладостно заныл. Я потянулась назад, выгибаясь, и схватилась руками за затылок мужчины, который с жадностью начал целовать шею и плечи, лаская грудь одной рукой, на которой я лежала, а второй ныряя к развилке бёдер и начиная быстро стимулировать клитор.

— Как же хорошо, — не выдержала я, когда низ живота запульсировал и мои соки смочили гибкие пальцы, что приносили мне удовольствие.

Годвин только тяжело и быстро дышал, ритмично вбиваясь в лоно.

— Да, моя хорошая, — выдохнул он, когда излился глубоко внутри.

Лёгкий чмок в макушку и плечо. Затем меня развернули и поцеловали глубоко и ласково. На глаза даже слёзы навернулись от такой нежности.

— Давай собираться. Нас уже ждут, — сказал мужчина, поднимаясь и отвешивая смачный шлепок по ягодице.

— Ай, за что? — возмутилась я, потирая пострадавшую часть тела.

— За глупые мысли в голове, — посмеиваясь, Годвин прошел к нише. Только сейчас я заметила, что от кувшина шёл пар.

— Это принесли, пока мы спали? — дрогнул у меня голос.

«Что за нравы?» — расстроилась я.

— Тебя за мной не было видно. Не переживай, — спокойно умывшись и обмыв самое важное, произнёс мужчина.

Он намочил полотенце и двинулся ко мне.

— Я бы искупалась, — поморщилась я.

— Дома, дорогая. Сколько хочешь времени, горячей воды и мыла. Обещаю, что сам тебя буду мыть.