– Ненавижу тебя, Маркус, ненавижу.

Он рассмеялся мне в лицо и скрылся в своей комнате, это было, как плевок. Я прижалась спиной к стене и зажмурилась, чтобы прогнать слезы.

– Анна, все в порядке? Я нашел пластырь в аптечке, давай обработаем твой подбородок.

– Конечно, пап, сейчас спущусь..

– Что случилось, дорогая?

Я не смогла спрятать кислое лицо, и когда увидела грустного отца, ждущего меня внизу у лестницы, то и вовсе разревелась.

– Клянусь Богом, я не знаю.. не знаю, что сделала, я ничего.. ничего..

– Иди сюда, не плачь, родная.

Спустившись, я уткнулась в любимое отцовское плечо, в голове всплыли слова Маркуса за ужином, и я разрыдалась, как дитя.

– Как я буду без тебя, папуль?

– Ну что ты.. уже похоронила меня, – он засмеялся, наверняка, чтобы меня взбодрить.

– Маркус говорит..

– Маркус пытается тебя задеть, не слушай его, у меня хороший врач, все под контролем, Анна. Будь сильной девочкой, никто не может тебя сломить. Ты сильнее всех, кого я знаю, и я горжусь тобой.

Я немного задержалась на экономике, так как самая последняя представляла презентацию. Это было решение миссис Тини, чтобы я показала работу, когда все уйдут, и я благодарна ей за это. Обычно я нервничаю на публичных выступлениях и начинаю задыхаться.

Жанна всегда собирает мне обед с собой, но все равно, я предпочитаю есть в кафетерии. Иногда удается с кем-то пообщаться, это место походит на библиотеку, в том смысле, что здесь также обитают те, кто не ходит на цыпочках перед Маркусом, разумеется, это люди не из моей группы или даже факультета. «Историки» – мои любимые, от них всегда можно узнать что-нибудь интересненькое.

Когда я вошла в кафетерий, наполненный студентами, многие обернулись в мою сторону и притихли, тут же отвернувшись. «Тусовка» Маркуса, как обычно, сидела за самым большим столом, который они соорудили сами, сдвинув целых три вместе. Все его друзья, или кем бы они ни были, пялились, пока я шла, оглядываясь по сторонам, в поисках свободного столика. Они все смотрели, кроме Маркуса. Он знал, что я здесь, но сделал меня невидимкой для себя. Мы не разговаривали со вчерашнего вечера, это рекордное время, которое он выдержал, никак не задев меня.

Белла подмигнула мне едва заметно, я сделала вид, что не увидела, не хочу, чтобы у нее были проблемы, или же она потеряла свой авторитет из-за меня. Мы хоть и, вроде как дружим, но у нас почти нет времени пообщаться, как раз из-за того, что приходиться скрывать тот факт, что кто-то из компании Маркуса дружит со мной.

– Что с физиономией, Уотерс? Ты стала еще уродливей. Разве такое возможно, а, Маркус?

На этот раз кричал Тревор, и это, пожалуй, впервые, когда он со мной заговорил, если это можно так назвать.

Шрам был надежно запрятан под копной каштановых волос, и о нем в колледже вообще мало кто знал, а вот розовый пластырь на подбородке сложно скрыть. Да и нужно ли? Уверена, если бы Нэнси пришла в таком виде, уже завтра каждая третья первокурсница посчитала бы это новым трендом.

Маркус поднял глаза от смартфона и исподлобья взглянул на меня, я нервничала, наверное, как никогда прежде. Весь кафетерий был забит людьми и, мне казалось, что все они смотрят на меня, шушукаются обо мне и смеются. Я находилась в самом центре зала и панически искала взглядом, куда присесть. Вот бы забиться куда-то в уголок «для лузеров», там спокойно, никто на тебя не смотрит, никто даже не знает твоего имени, ты просто серое уродливое пятно.

– Не обращайся к ней по этой фамилии, Тревор и вообще не говори с ней, ты меня позоришь, – ровно ответил Маркус.

– Прости, бро, впервые не удержался, смотри, она еще и хромает.

– Оставь эту убогую, – прощебетала Нэнси, – Маркус ты уже решил, куда сплавишь отца и это чудище в субботу?

Я обернулась, сжав коробку с едой в руке. Это слишком.. Для меня слишком, когда речь касается папы, особенно сейчас..

– Смотри, Маркус, уродина идет к нашему столику!

Все засмеялись, кроме него.

– Сплавить отца?

– Фу, отойди подальше, от тебя несет беконом, я, между прочим, вегетарианка.

Я шагнула ближе.

– Мне все равно. Маркус, что значит «сплавить отца»? Ты планируешь вечеринку?

– Маркус! Эта овца совсем обнаглела! Ты слышишь, как она разговаривает?

Брат поднял голову и посмотрел на меня.

– Я слышу, Нэнси, не пищи на ухо.

– Ответь мне. Нельзя вечеринку, ты же понимаешь, папе нужен отдых.

– А что с отцом, чувак? – спросил Тревор.