Выговорившись, Морозова подпирала рукой голову и слегка покачиваясь, затягивала песню. В такие моменты, всегда уложенные её волосы, спадали патлами, зычный голос хрипел, и вся она выпотрошенная и замученная в раз походила на обыкновенную бабу и становилась ещё ближе.

Домой Зина никогда не спешила. А что дома? Вечно недовольная мать с поджатыми губами, да слишком хорошая младшая на год сестра, которой все тычут Зине: вон, мол какая помощница и рукодельница Лида, и серьёзная, и работящая. А кто эту рукодельницу на машинке шить научил, спрашивается? А крестиком вышивать? – Зина. Только никто об этом не вспоминает, не говоря о благодарности.

Зина вошла в дом – никого, она облегчённо вздохнула и тут же расстроилась, осмотревшись. Видимо Лида после курсов побежала помогать матери на элеватор – в доме ничего не сделано.

«Вернутся, и начнёт мать причитать, что я баклуши бью. А мне почитать «Красное и чёрное» надо и уголовный кодекс пролистать. Тут дел часа на два не меньше. Нет уж. Ищите себе другую служанку». – Взяв книги, Зина улизнула из дома и вернулась в прокуратуру.

Проходя по коридору, обратила внимание – дверь кабинета Эммы Викторовны не плотно закрыта. Слегка приоткрыв её, Зина увидела, сидящую за столом прокуроршу.

Зина хотела войти, но остановилась. Что-то было не так. Эмма Викторовна не просто сидела за бумагами, как обычно. Она вообще не читала никаких бумаг – подпёрла голову руками и смотрела в одну точку.

Зина продолжала стоять на месте, не решаясь войти и не находя в себе сил отойти от двери.

Длинные пальцы Эммы Викторовны схватили голову так, что кожа в районе глаз и лба натянулась. Глаза с огромными белками страшны и, не мигая, смотрят в одну точку на стене, не далеко от двери, в которую подсматривает Зина. Ещё немного и прокурорша заметит её.

Зина сто раз пожалела, что приоткрыла дверь. Любопытная. Она боялась дышать и шелохнуться.

Зине везло. «Страшные глаза» оторвались от стены и посмотрели в бумаги.

Тихонечко отойдя от двери, Зина шмыгнула на улицу.

Вернувшись домой, забралась на сеновал и, спрятавшись в дальний угол, принялась за чтение. Но чтение не шло. Каждый раз Зина отрывалась от книги и мысленно возвращалась туда – где застала Эмму Викторовну с ужасным взглядом.

Жюльен Сорель стрелял в госпожу де Реналь. Его схватили и заточили в тюрьму. Мадмуазель де ля Моль пыталась спасти возлюбленного. Строки плыли.

«Интересно, о чем она думала тогда?» – вертелось в Зининой голове.

Вскоре с работы пришли мать с сестрой и стали управляться по хозяйству. Гремя вёдрами, они проходили внизу.

Притаившись, Зина подсматривала за ними в щель в стене.

На следующий день Зина осмотрела стол прокурорши, пытаясь найти тот документ. Причину вчерашних глаз. Зина была уверена – дело всё в нём. «Что она читала?»

Поиски ни к чему не привели: обследовав каждый клочок, каждую бумажку, ничего интересного Зина не обнаружила.

Она пристально наблюдала за Морозовой, пытаясь в её поведении отыскать ответы на терзавшие вопросы.

Рассеянная Эмма Викторовна имела вид не свежий. Без непременной причёски. Зине показалось, что она спала не раздеваясь. «Вот оно! Значит дело серьёзное!»

В первый раз за последние дни, Эмма Викторовна не спросила Зину – когда же она к ней переедет.

Зина загорелась поступлением на юридический, и часто жаловалась на мать и сестру, что не дают путём заниматься и высмеивают её любовь к чтению.

Недели две назад Эмма Викторовна предложила Зине переехать к ней: «Спокойно будешь читать. Подучишь историю, и на следующий год постараемся поступить».

От «постараемся поступить» – Зина уже считала себя студенткой юридического факультета. Она всё оттягивала с переездом, не решаясь преподнести новость матери. Сейчас же, наблюдая за Эммой Викторовной, видела – той не до этого.

День подошёл к концу, а вопросов не стало меньше.

Проходя поздним вечером мимо дома Эммы Викторовны, Зина удивилась – света нет. «Неужели до сих пор на работе?» – Сделав специально круг и пройдя мимо прокуратуры, Зина обнаружила – окно кабинета темно.

Ничего не понимая, озадаченная Зина пошла домой. То, что Морозова никуда не уезжала сегодня из Ручьёвска и не собиралась уезжать – факт. «Куда она ушла на ночь глядя?»

На этот раз чтение захватило, близилась развязка романа.

Когда Жюльену отрубили голову, Зина вздрогнула. Она представила весь ужас этой сцены, увидела кровь, что по капле сочилась из раны. Алым шлейфом она текла по помосту плахи. «Бедный, несчастный Жюльен». Когда Луиза де ля Моль положила в мешок голову возлюбленного, Зину затошнило.