***

Она выпила остывший кофе и посмотрела на так же проносящуюся внизу спящую Европу. Слова Дракулы о грядущей войне всплыли в её памяти. Она покосилась на прощальный дар бессмертного вампира, висящий на её шее. Маленькая серебряная подвеска в виде розы при нажатии раскрывалась, являя лик Богоматери. Серебро потемнело от времени, но металл был почему-то всегда тёплым, словно скрывал нечто особенное. «Носите её всегда, не снимая. И пусть она оберегает вас так же, как и меня когда-то».

Она еще не знала, что где-то там, в далёкой-далёкой Боснии, никому не известный юноша по имени Гаврила18 никак не мог уснуть, ворочаясь во сне. Вскакивал, пил воду, снова и снова проверял свой пистолет. Завтрашний день обещал ему вечность…

Офелия отстранённо смотрела на языки пламени, танцующие на дровах в камине. Веки сами, казалось, тяжело рухнули вниз, закрывая глаза. Какое-то время она еще боролась со сном, но победить бога Морфея не под силу людям. Особенно, если день был тяжел и долог, а погода дождлива. Сегодня она с утра ходила по блошиному рынку, что раскинулся на Portobello road. Время пролетело незаметно, и она пришла в себя только тогда, когда желудок стал безобразно квакать, требуя подачки. Офелия обожала ходить по рынкам, часто просто без цели. Она перебирала десятки вещей, пропуская через свои руки целые эпохи, судьбы и забытые истории.

Её привлекала доступность вещей, которые она могла там наблюдать. Ей нравился даже запах старых вещей, как в лавке еврея-антиквара. С годами она определила места, где бывать ей более чем нравилось. Те несколько осколков совершенно другого мира, что не менялись даже после смерти своих владельцев. Офелия взглянула на свой рабочий стол, на котором лежала сегодняшняя «добыча». Скупленные без всякой видимой цели предметы и детали. Она купила неполную колоду карт Таро, в которой не хватало нескольких младших арканов. Объективно это был мусор. Но она сама придумывала историю приобретенным ею вещам. И в её глазах стоимость их сразу возрастала. Ей нравилось думать, что эту колоду рисовал какой-то мистик египтянин несколько тысяч лет назад, скрывая за точными линиями рисунков потаённый смысл.

Рядом расположился медвежонок без глаза. Иллюзия детства, которого у неё так и не случилось. Перебирая дома сундук с женским рукоделием, она присмотрела чёрную пуговицу взамен утерянного глаза. Отложив на потом неизбежный ремонт, она сосредоточилась на последнем приобретении. Это была полуразобранная сфера из странного мягкого металла. Словно ракушка-сувенир, она была покрыта странными письменами, отдалённо напоминавшими арабскую вязь. В сфере явно недоставало запчастей. После длительного изучения Офелия пришла к выводу, что это часть какого-то механизма. Понять его функцию и назначение ей не представлялось возможным, и она отложила сферу, рассчитывая вернуться к ней позже. И как это часто бывало, забыла о ней на долгое время.

Однажды посреди ночи она проснулась от звука тихого голоса, звавшего её по имени. Почудилось?! Офелия села в кровати, завернувшись в одеяло. Она замерла, стараясь услышать разбудивший её звук, но в доме снова воцарилась тишина. Поворочавшись, она уснула, и почти сразу ей приснился странный сон. Ей снился вагон-ресторан в несущемся паротяге. Вечернее небо было цвета пролитого коньяка. На чистой скатерти стояла сфера, только целиком собранная. Спустя два удара сердца перед столом Офелии оказался мужчина средних лет, одетый по последнему слову моды. Он молчал и пристально смотрел на неё слегка насмешливым пронзительным взглядом.

– Я могу присесть? – его голос был ему под стать. Такой же насмешливый, но в то же время в нём чувствовался какой-то животный магнетизм. Обычно обладатели подобного голоса были военными, политиками или альфонсами, что вкупе безотказно действовало на женщин любого возраста и социального статуса. Офелия же только пожала плечами и указала на стул:

– Присаживайтесь. Ведь в своем сне я могу позволить себе всё что угодно. Любую глупость.

– Никто не сказал, что это сон, Офелия.

– Никто не сказал, что вы не плод моего усталого воображения.

– Тише, – незнакомец засмеялся, затем подался вперёд: – вы знаете, что это за штука пред вами?

– Нет. Как и не знаю вашего имени. Но ведь во сне это и не важно.

– У меня слишком сложное имя, моя дорогая Офелия.

– Ну вот опять! Вы зовете меня по имени так, будто я вам его называла. А мне остается лишь звать вас милсдарь, сударь, милорд или сахиб19?!

На мгновение лицо незнакомца дёрнулось, словно в приступе гнева или брезгливости. Но он великолепно владел собой и тут же расплылся в улыбке:

– А вы не так просты, как могли бы показаться на первый взгляд. Наверное, поэтому «Mala somnia»20 и выбрала тебя, – он внезапно перешёл на ты, продолжая улыбаться. Но теперь от его улыбки несло приторностью и фальшью, чего в мужчинах Офелия на дух не переносила. Её настороженность не ускользнула от его внимания. Он подался вперёд:

– Чего вы хотите?!

– Вы у меня спрашиваете, мой таинственный незнакомец?! – она не скрывала сарказма в голосе. В это мгновение костюм незнакомца изменился, став попросту откровенным. Шёлковая рубашка нежно-бежевого цвета открывала мощную грудь. Облегающие штаны, казалось, держались из последних сил, чтобы не сползти. Температура в ресторане поднялась на несколько градусов. Свечи сменили свой цвет на чёрный, источая тяжёлый запах лотоса.