– А какая разница, – Дэн подошёл сзади, подобрал выпавшие пряди, жарко дыша в шею. – Ты правда думаешь, что скажешь что-то, что заставит меня уйти?

– Надеялась на это, – решившись, я развернулась к нему, положила ладони на плечи, сжала, показывая, как важно его согласие: – У тебя есть магия. Ты не беззащитен. Отведи меня в тот дом. К тюремшикам. Они не отстанут, а убегать вечно я не согласна. Нужно поговорить с ними, но…

– Но ты боишься, что они убьют тебя?

Не только. Не столько.

– Да, – соврала я. Пусть лучше убьют. Всё лучше, чем участь казнённой ведьмы – остаться запертой в чужом… или собственном теле. Нужно избавиться от паразита, пока он не обосновался в новом жилище. Если они подсадили ко мне гадину, сумеют её и вытравить. Обязаны это сделать или… Или мне придётся лишить тела нас обеих.

– А ты споёшь своему телохранителю слезливую песенку?

– Это твоя цена? – серьёзно нахмурилась я.

Дэн рассмеялся, заражая позитивом:

– О, да неужели ты всегда такая серьёзная? Конечно, я помогу. Просто потому что ты просишь. Это не сделка века, а обычная прогулка.

Знал бы он, насколько серьёзна эта прогулка для меня… Я натянуто улыбнулась:

– Да, всего лишь прогулка.

– Но свидание ты всё равно должна, – он шлёпнул меня по попе, поторапливая в направлении выхода. Псевдокожаные штаны отозвались звуком натянутого барабана. – И сначала еда, а то от колдунов на пустой желудок у меня изжога.

Утром дом выглядел ещё более идиллически, чем вечером. В окружении ярко-оранжевых листьев, с очаровательными колоннами и качелями, с узенькой аккуратной тропинкой… Он не мог, не имел права быть пристанищем злых магов. Но был.

Я осторожно ступила на дорожку, точно подписывая приговор. Дэн шумно дожевал шаурму, которую полчаса назад гордо звал романтическим завтраком, отряхнул крошки и встал рядом.

– Не боись, я никуда не денусь, – подбодрил он. – Они ребята, конечно, сволочные, но на пустом месте драку не затеют.

– Они пытались меня похитить, – напомнила я. – А потом ты проломил голову одному.

– А, да, – «припомнил» Дэн. – Было дело. Но ничего, не первый день знакомы, сочтёмся.

– Не первый день? – дёрнула я его за рукав.

– Типа того. Идём, нет? – увернулся от вопроса приятель.

Не дождавшись кивка, он требовательно забарабанил в окно.

– Можно-нельзя? Не слышу! – завопил телохранитель. – Тогда мы заходим! Ну пошли, что ты? – нетерпеливо махнул он.

Я сглотнула липкую слюну и поспешила на маячащий впереди рыжий хвост. И никаких ассоциаций с лисом, заманивающим гончую в непроглядную чащу.

Чужое тёмное сознание зашевелилось внутри, пробуждаясь. Нельзя дать ей победить. Это мой выбор и моё тело. Пока что. Я поскорее взбежала на ступеньки и первой переступила порог.

– Тук-тук? – неуверенный голос прорезал пустоту.

Вот сейчас ка-а-а-ак выскочит здоровенный волосатый мужик, что одной левой удерживал меня вчера. Или лохматый блондинчик, со своим приказным тоном велит связать нас с Дэном и сунуть в подвал. Точно что-нибудь случится, не может всё закончиться хорошо, так не бывает!

– Проходите! Коридор направо! – донёсся приглушённый крик из глубины дома.

– Пошли, чего стоять? – приосанился рыжий.

Это сердце так колотится или кто-то бухает по стенам? Кажется, сердце. Только почему-то у самого горла. Я судорожно вздохнула и оперлась о перегородку, чтобы не упасть. Обои в розовый цветочек на ней только добавили сюрреализма.

В конце коридора располагался кабинет. В кабинете – едва помещающийся внутри обшарпанный деревянный стол, на котором, в свою очередь, приплясывал низкорослый парнишка.

– Одну минуточку, – подпрыгнул он, не утруждаясь личным приветствием гостей. – Сейчас я вами займусь!

Парнишка вставал на цыпочки, махал руками, подбадривал себя негромкой руганью, но всё равно никак не мог достать до липкой ленты, как ёлка игрушками, увешанной трупами насекомых.

– Может, стул подставить, – робко предложила я.

– Да если бы! Задняя ножка, собака, у него шатается: навернусь. Разве что вы подержите.

Воздух, заранее набранный в грудь, чтобы хватило поорать, так и остался неиспользованным. Я обошла стол, подняла шаткий стульчик и оперлась в него с неустойчивой стороны. Дэн тоже оперся – руками о столешницу – и любопытно задрал голову в ожидании конфуза. Однако конфуз, как и пушистый зверь песец, подкрался незаметно и с другой стороны.

– Вадим? – у входа стоял давешний лохматый блондинчик, выглядящий неимоверно уставшим и столь же ошарашенным. Он осторожно, чтобы не задеть запачканную кровью повязку, убрал мешающие пряди за уши и прищурился на представшую взору композицию. Композиция была прекрасна: Вадим балансировал на стуле на одной ноге, пытаясь отодрать намертво прицепившуюся к макушке липкую ленту; я, скорее, держалась за стул сама, чем удерживала от падения его; Дэн увлечённо ковырялся в оставленных без присмотра бумагах, причём из двух документов уже успел сложить самолётики.