– Ты сварил мне кофе? – подбородок задрожал от умиления, но я быстро исправилась: – То есть, ты следил за мной?

Наглец с готовностью подтвердил, продолжая широко обезоруживающе улыбаться, и легко отвлёкся на выдвижной ящик под лежаком, забитый тряпками.

– О, глянь, какое сокровище! – он выудил безразмерную футболку с черепом, зажавшим в зубах кривую самокрутку. – Мне пойдёт?

– Не знаю… То есть… Тьфу! Ты следил за мной? Зачем?

Похититель медленно, не расстёгивая, стащил через голову потрёпанную толстовку, чуть дольше нужного демонстрируя тощий, но весьма рельефный живот, и зловеще проскрежетал, подаваясь вперёд:

– А зачем взрослые половозрелые мужчины следят за симпатичными девчонками?

Я приготовилась защищаться самым страшным оружием всех женщин – визжать и царапаться, но Дэн, ехидно захохотав, подцепил и натянул найденную футболку, снова возвращаясь в позу примерного мальчика.

– Что ж ты такая пугливая?

– Я предусмотрительная.

– Предусмотрительные девочки ночами по злачным местам не бродят.

И не поспоришь же…

Решив, что опасность миновала, я толком осмотрелась. Квартира на удивление безвкусная, но дорогая. Владелец не поскупился ни позолотить дверные ручки (интересно, как выглядит туалет?), ни наклеить блестящие обои, имитирующие лепнину, ни постелить ворсистое ковровое покрытие, на котором сейчас укоризненно темнели следы грязных ботинок. Не моих – я-то пешком тут не шла, а вездеходы Дэна идеально чистые. Отгадка валялась в ближайшем углу: потёртая кожаная куртка свернулась угловатым кульком, а сверху, как флаг сданного города, стояли некогда белые, а ныне безнадёжно испорченные кроссовки. Рыжего запачканное недоразумение ничуть не расстраивало: он уже увлечённо рылся в шкафу, кидая на пол строгие пальто и подбитые мехом куртки, пока не выудил устроившую его косуху:

– Хорош? Себе что-нибудь присмотришь?

Я прикусила нижнюю губу, постеснявшись отвечать на первый вопрос (а то сам не знаешь!).

– Неудобно. У меня есть, во что переодеться. Почему ты не отправил меня домой?

– Не припомню, чтобы ты делилась адресом.

– Как будто для маньяков это проблема! В больницу?

– Скучно.

– В морг?!

– Предсказуемо.

– Ты мне не нравишься, – сообщила я, не в силах больше терпеть подколок.

– А ты мне – вполне, – обратился Дэн не то ко мне, не то к отражению своих ягодиц, обтянутых бессовестно узкими для мужчины джинсами. – А теперь валим отсюда.

Я, вообще-то, была только за, но вежливо поинтересовалась причиной подобной спешки:

– А, это квартира не моя, – равнодушно пожал плечами принарядившийся Дэн.

– А чья же?

Рыжий подпрыгнул, сталкивая с верхней полки шкафа несколько шляп. Примерил одну, вторую… Остался недоволен и просто затянул демонстративно длинные волосы в низкий хвост.

– Понятия не имею!

Миновав наверняка специально созданный для селфи лифт и любопытную бабку, брезгливо фыркнувшую, но удержавшуюся от комментариев в адрес безнравственной молодёжи, мы выскочили на стоянку. Дэн, как так и надо, пибикнул сигналкой, с удовлетворением отмечая, что неизвестный владелец апартаментов питал слабость абсолютно ко всем проявлениям достатка, и открыл передо мной дверь Порше.

– И она, конечно, тоже не твоя, – я сделала шаг назад, показывая, что не имею ни малейшего желания ввязываться в преступление, даже если я его соучастник, а не жертва.

– Разумеется!

– Нет, спасибо, я пешком.

– Соня!

– Не помню, чтобы я представлялась.

– Представлялась.

– Нет.

– Нет, ты представлялась, – с нажимом повторил Дэн. – И ты очень хочешь сесть в эту машину, потому что иначе безбожно опоздаешь на работу.

Проклятье! А ведь и правда опоздаю! Я сунулась за мобильником – проверить время, но тот бесследно канул в Лету вместе с фотоаппаратом. О-о-о… Мне ведь ещё за редакторскую технику рассчитываться… Не явиться к начальству после такого проступка смерти подобно.

Я совершенно неожиданно оказалась в салоне, воняющем кожей так сильно, словно её обладателя освежевали не далее как полчаса назад.

– Удивительно безвкусная тачка, да? – словно прочитал мои мыли Дэн. – Но быстрая-а-а-а-а!

– Странный ты какой-то маньяк, – пробормотала я, когда он, вопреки опасениям, высадил меня аккурат возле редакции.

Слух у рыжего оказался весьма недурственным, и он высунулся из окошка, чтобы показать мелкие ровные зубы:

– Я просто энтузиаст своего дела!

– Все энтузиасты немного двинутые, – подтвердила я, вспоминая активистские студенческие годы. В профкоме я тогда так и не прижилась, ввиду отсутствия пробивного характера или его альтернативы – яркой внешности, зато секретарём проработала целый год, поэтому знала, о чём говорю.

– Ну, значит мы нашли друг друга, – послал он воздушный поцелуй и добавил тоном, не терпящим возражений: – Заберу тебя сегодня вечером.

– Ненормальный, – одними губами прошептала я.

– Что-что?

Повторила громче:

– Ненормальный.

– Не слы-ы-ы-ышу! – Дэн оттопырил ухо, как столетний дед.

– Ненормальный! – закричала я на всю улицу и… засмеялась.

– Ась? Не разберу!

– Хорошо, хорошо! – проще согласиться. Псих! – Здравствуйте, Зинаида!

Консьержка понятливо подмигнула и показала мне большой палец.

Я прошла по длинному коридору и потянула серую неприметную дверь, по совершенно непонятной причине счастливо улыбаясь. Но улыбка померкла в то же мгновение, как Анастасия выскочила навстречу, схватила меня за грудки и, тыча пальцем в окно в сторону удаляющейся машины, округлила подведённые глаза: