— Я не хотела, — задыхаясь, выдавила я, — Правда.

— Выходит, что и машину ты не хотела разрисовывать. Оно как-то само получилось, — психанул вконец озверевший мужик и, отобрав у меня керхер, сунул в руки ничего не соображающего зоотехника, — И как мне теперь ехать?!

Я отступила на два шага назад, наблюдая, как Васек с бессильной злобой кидает на заднее сидение испорченный пиджак. Да, нехорошо как-то получилось. Оценила ущерб от принудительной грязевой ванны: костюм убит полностью, лицо и руки все в черных капельках, значит и волосы то же. Высохнет — запах пойдет…

— Василич, — тяжко вздохнув, обратился он к зоотехнику, — Дай ключи от «Нивы». Мою уже помыть не успеем, а так хоть домой заскочу — переоденусь.

Тот выпучил глаза и виновато потупился.

— Так это… у меня аккумулятору кидрык, а на новый вы денег не дали, — промямлил он.

— Очаровательно! Мне что, мать вашу, так в управлявшую компанию ехать?! Я и без того вечное посмешище для этой кучки чертовых бюрократов!

С этими словами он с силой захлопнул заднюю дверь внедорожника и решительно пошел к водительскому месту. Не знаю, что подвигло меня к следующему поступку, но я подошла к Ваську и неуверенно протянула ключ от своей Белочки:

— Василий Михайлович, возьмите. У меня, правда, страховка ограниченная…

Черные брови мужчины взлетели на лоб в немом удивлении.

— Не нужно, — он решительно отклонил мою руку.

— Нет! Это я ваш костюм испортила, хоть и не специально. Берите колючи. А пока вы на совещании, мы вашу машину отмоем.

Васек явно засомневался, подкупленный моим, полным раскаяния и смирения, тоном.

— Берите, — сунула в его широкую ладонь, ключи и брелок от сигналки.

— Спасибо, — улыбнулся он и, подхватив портфель с документами, решительным шагом поспешил к проходной.

Мы с зоотехником стояли и смотрели ему в влед. Я с глубоким чувством удовлетворения. А Александр Василевич с непонятной мне тревогой.

— Евгения Николаевна?

— А?

— А Василий Михайлович в курсе, что вы на «Матизе» ездите?

Тут до меня стало потихоньку доходить — к чему он задал этот вопрос.

— Не-а….

— Сюрприз будет, — страдальчески выдал мужик и поплелся мыть начальникову тачку

Я же еще некоторое время смотрела на ворота проходной в надежде, что Васек все же одумается и не поедет, а то как представлю его массивную фигуру в моей Белочке и плохо и смешно одновременно становиться.

Когда вернулся Луганский, рабочий день уже кончился, и я потеряла всякое терпение. Вот, скажите, сколько можно было торчать на совещании? Машина его сияла не хуже отполированного бриллианта. Натирала лично я. От безделья. Одно расстройство — не оценит Васек такого старания. Ну, да ладно.

Приехал наш олигарх местного пошиба еще злее, чем уезжал. Вернул ключ от Белочки, выдавив из себя сухое «спасибо» сквозь зубы. Запрыгнул в свою Тайоту и стартанул в неизвестном направлении.

— Как вы думаете, Александр Васильевич, его там сильно ругали? — обратилась я к зоотехнику.

— Скорее отимели, — брякнул мужик и тут же спохватился, вспомнив, что с дамой разговаривает, — В смысле наказывали. Петерман человек жесткий.

— А вы откуда знаете? — полюбопытствовала я.

— Так это… он с полгода назад приезжал проинспектировать. Сразу после глувбухшу нашу на пенсию отправили и за место нее фифа… Елена Васильевна приехала.

— Понятно, — отозвалась я.

Странное дело. Вот как бы я умом не понимала, что Васек козел, а жалко мне его. Работал себе человек. Работал на благо предприятия. А тут бац, и шпиона к нему приставили. Оскорбляют недоверием.

— А давно Василий Михайлович тут директор?

Зоотехник задумчива почесал макушку.

— Лет десять.

Я восхищенно присвистнула.

— Не хило.

Зря я это сказала. Потому, что Александр Васильевич начал в подробностях рассказывать трудовую биографию Луганского. Да так красочно, что только картинки оставалось нарисовать с надписью «Васьково житие». Потому как выходило, что он просто святой мученик, что ежедневно и ежеминутно спасает наши бренные души от страшного демона, явившегося в обличие фашиста проклятого.

Оказалось, что в колхозе Васек работал с юности. Сначала на тракторе, потом инженером. И потихоньку поднялся до директора. Теперь понятно, почему его так уважают.

— Поеду я, Васильч. Поздно уже, — вздохнула я.

— Осторожнее на дороге, — участливо напутствовал зоотехник.

Домой вернулась в каком-то тоскливом настроении. Баба Валя суетливо, налаживала ужин. Я переоделась и стала помогать ей. Разрезала сочный помидор и порезалась.

— Блин, — и туту же стала зализывать ранку.