Мальчик попытался выбраться из-под солдата, но никак не получалось, не хватало силенок, да и расслабленное тело было тяжелым. От отчаяния он закричал, но его крик скрыл грохот вертолетов. «Не обманул», – мелькнуло в голове у малыша. Как хорошо, что он не видел происходящее. Если бы встать на холме и перевести взгляд на село, то его невозможно было бы рассмотреть из-за огня смешанного с землей и кровью. Шум и сильный грохот, стоны и разрывающиеся на части тела от снарядов которым безразлично кто ты, боевик или мирный житель, а может, чья то мама? Холодные бездушные несущие смерть, ах да, для кого-то победу, но оцени честно – все- таки смерть, снаряды. Как хорошо, что он не видел происходящее. И еще никак не выбраться.

Он вспомнил вчерашний день, когда в село пришло несколько мужчин, среди которых был его отец, державший в руках револьвер.

– Ну, иди сюда, сынок, ты же джигит, на, – он протянул ему оружие, – учись. Неверные повсюду, они хотят поработить нас.

Когда пистолет оказался в детской руке, чувствовалась тяжесть, но было приятно, ведь все вокруг смеются и хвалят тебя. Как будто праздник и у тебя настоящее детство и нет войны это всего лишь игра. Но тут появилась мама, она ходила к колодцу за водой, в тот день она очень плохо выглядела, бледная, уставшая. Сделав несколько шагов, она останавливалась и снова несла воду. Болезнь измотала ее.

– Что стоишь, иди, похвались, – подтолкнул кто-то его вперед и малыш, подняв револьвер над головой, побежал навстречу матери.

– Мама, мам, теперь я джигит, смотри, – но увидев слезы в ее глазах, остановился.

– Ты думаешь, оружие делает джигитами? – Она посмотрела на мужа и людей, которые его окружали. – Он же еще ребенок. Выброси это немедленно!

– Нет, я уже взрослый! – Мальчик сунул опасную игрушку в карман. – Давай я помогу. – Он взялся за ведро, но оно было таким тяжелым.

– Не надо, Усам, Усамчик, милый, оставь, – просила мама, а он, сделав шаг, упал и уронил ведро. Стоящие с отцом люди смеялись. – Ничего, не расстраивайся, я сейчас отдохну и схожу, – успокоила его мама.

Она не сходила, дойдя до дома, слегла, ночью чуть не лишилась жизни, а утром… Утром он словно собака пробрался в траве на холм, чтобы закопать револьвер, и вот лежит, тело врага тяжелое и никак не выбраться…

Все как во сне… Белые пузыри в желтой воде, и он идет ко дну, слышны далекие возгласы, ничего не разобрать лишь «Павел, Павел»…Неожиданно сильная рука брата схватила его, и вот он, свежий глоток воздуха…

Когда Павел пришел в себя, было тихо, мальчик не шевелился, он почему-то его не чувствовал.

– Что с ним? – Он хотел приподняться, но не получилось, мышцы не слушались. Еще… Безнадежно. Слух уловил шаги, странно, звонкие, но он, собрав всю волю в комок, стал шарить рукой автомат. Почему так темно?

– Вот здесь, но он в тяжелом состоянии,– послышался голос.

Павел открыл глаза и увидел, что лежит не в поле, потолок белый беленый, правда, потрескавшийся в некоторых местах, одеяло закрывало его тело, только рука сверху, рука, к которой подведена система. Неожиданно распахнулась, дверь и в проеме появилось, добродушное, морщинистое лицо командира.

– Ну как ты, сынок? – Присел рядом военный.

– Ни… ничего, а вы выбрались, – улыбнулся Павел.

– Да, все получилось, с воздуха прикрыли вертушки, ну мы им и задали жару.

– Знаешь, командир, я всегда боялся смерти, а сейчас не боюсь. А мой брат, его Степой зовут, когда то он мне жизнь спас, так он всегда говорил, что я не герой. Я точно не герой, но себя победил.

– А это, самая важная победа.

– А мальчик как? А родные у мальчика живы?

– Какие родные – махнул рукой командир – месиво!

– Я… Да, чуть не забыл, командир, этому маленькому стрелку скажи, что я его спасать пришел, я не враг, а только хотел, чтобы он жил.

У мальчика дрожали губы, а сквозь закрытые глаза просочились слезы, в один миг детское сердце постарело. Шрамы войны обезобразили его личность, как он будет двигаться по жизни или вернее кем он станет, чему позволит прорости не навести или чему-то хорошему. Сейчас его сердце настолько сжалось, затвердело словно камня кусок. Ведь никого, никого из родных не осталось.

В палату вошел человек в белом халате:

– Товарищ капитан, пора.

– Да, ухожу. – Командир, выходя в дверь, сделал кулак. – Держись.

Медбрат наклонился над Павлом.

Конец ознакомительного фрагмента.