Увидев сына, герцог выпустил рапиру из руки, и она, с грохотом упав на пол, откатилась туда, где уже валялась другая, точно такая же. Отец же замер на мгновение, затем провел ладонью по своим взлохмаченным волосам – теперь уже скорее седым, чем черным, – и поспешил навстречу Хьюго.

Герцог всегда был мужчиной плотного сложения, но теперь его живот напоминал бочонок; годы сделали отца толстым и медлительным, медлительным в движениях, но, как и прежде, в суждениях оставался скорым.

Тяжело дыша, герцог окинул сына ледяным взглядом и проворчал:

– Явился без сюртука? Хочешь показать, до какой степени ты меня не уважаешь?

– Поверь, отец, было бы гораздо хуже, если бы я его не снял, – сообщил Хьюго. – Потом я найду другой ему на смену, так что успокойся, пожалуйста.

Герцог что-то проворчал себе под нос, затем отступил на несколько шагов, остановившись там, где лежали рапиры.

– Я думал, Хьюго, мы с тобой больше не разговариваем. Ты же так мне и сказал… Кажется, это было… года полтора назад.

Хьюго мысленно улыбнулся. Похоже, он одержал маленькую победу – ведь отец первый заговорил с ним, пусть даже сказал об отсутствии этого треклятого сюртука. Указав на манекен, Хьюго проговорил:

– А мне казалось, что нужно брать в противники живого человека, если хочешь сохранить форму.

– Иногда появляется нестерпимое желание проткнуть кого-нибудь насквозь, – проворчал его светлость.

– В таком случае позволишь мне рапиру на несколько минут?..

Герцог утвердительно кивнул, и Хьюго тотчас же поднял с пола оружие. Эфес рапиры легко ложился в его ладонь, но форма оказалась непривычной. Впрочем, Хьюго никогда не увлекался кулачными боями и фехтованием, по которым многие английские аристократы сходили с ума, и предпочитал физические упражнения на свежем воздухе. Кроме того, он любил забираться на деревья, чтобы наблюдать жизнь животных, а также бродить по холмам, собирая геологические образцы. А если возникала нужда обороняться, то на этот случай в его распоряжении имелась пара дюжих кулаков.

И все-таки мало что могло сравниться с ощущением рапиры в руке. А чего стоил этот чудесный свист, когда металл молниеносно разрезал воздух!.. Взмахнув рапирой, Хьюго вонзил ее острие в изделие из ватина и ткани. «Ф-ф-ссс!..»

– Да, ты прав. – Хьюго выдернул рапиру из манекена. – Иногда стоит проткнуть хотя бы такого противника.

– Особого удовлетворения не приносит, зато все в рамках закона, – заметил его светлость.

Хьюго перебросил рапиру из правой руки в левую.

– Но откуда именно сегодня это желание непременно с кем-нибудь расправиться?

Герцог поднял с пола вторую рапиру и проворчал:

– Года полтора назад один из моих сыновей заявил, что больше не желает со мной разговаривать.

– Хорошая отговорка, ваша светлость, но все-таки я вам не верю. Какова же истинная причина?..

Герцог пожал плечами и занял фехтовальную позицию – колени чуть согнуты, левая рука картинно поднята.

– Как будто мало причин, – пробурчал он и тут же сделал выпад, направляя острие рапиры куда-то в пространство между манекеном и Хьюго. – В парламенте творится черт знает что, слуги пренебрегают своими обязанностями и обирают твою мать до нитки, а твой старший брат потребовал денег на ремонт своего городского особняка, поскольку его супруга ожидает очередного ребенка. То есть всевозможных причин великое множество…

– Я так и понял, – кивнул Хьюго. – Хотя Тэсс, кажется, не желает распространяться на эту тему. – Помилуй боже, уже четверо детей! А ведь они с Лофтусом поженились всего шесть лет назад.

– А еще, – продолжил герцог, – в последнее время меня замучила подагра. Сегодня, впрочем, полегче, потому я и решил поупражняться и отвести душу.

– Попей лимонный сок, он поможет, – сказал Хьюго, невольно улыбнувшись: этот метод борьбы с подагрой знал даже невежественный парень по имени Колючка.

Герцог досадливо поморщился.

– Вижу, Хьюго, к чему ты клонишь. Явился, чтобы снова затеять глупейший разговор о своей больнице? Я не дам денег. Это противоречило бы здравому смыслу.

Отец явно был не в настроении, но Хьюго сдаваться не собирался.

– Я прошу не об этом, – сказал он.

Смерив взглядом манекен, герцог покосился на сына.

– Значит, ты не о больнице?..

«Бедный манекен, – подумал Хьюго. – Сейчас его снова проткнут».

– Ну, то есть… да, – пробормотал он и поспешно добавил: – Но я не прошу тебя выкладывать деньги из собственного кармана.

– Вот как?.. А чего же ты хочешь?

– Просто отправь в Королевское общество письмо с сообщением о том, что одобряешь мой план. Надеюсь, тогда они сами профинансируют мой проект.

– Об этом не может быть и речи. – Герцог, снова сделав выпад, проткнул «противника».

– И тебе даже писать не надо. Я и сам мог бы написать такое письмо, а тебе останется только подписать его и скрепить личной печатью.

Герцог нацелил рапиру на сына и коснулся острием его груди.

– Запомни, Хьюго, доброе имя человека гораздо важнее, чем его кошелек. Я бы с большей вероятностью просто дал тебе денег: анонимно, конечно же, – но связывать свое имя со столь безумным проектом не желаю.