– Слышь, брат, левую убирай - без пальцев можешь остаться.

Он рад возможности передохнуть. Разгибается, берет предложенную сигарету.

Подходят двое других, внимательно нас слушают.

– Четыре месяца так рублю - и ничего, - говорит мне солдат.

– Это точно, - подтверждают те двое. Один из них добавляет: "Мы здесь получаем по 820 рублей в день. Так что представляете, какой он у нас дровосек? Не простой и даже не железный, а золотой. Мы так его и зовем "Золотой дровосек".

Слабаки

Для этого подполковника нынешняя чеченская кампания - вторая. Подполковник воевал отчаянно и сейчас настроен не менее решительно. Офицер убежден, что если проиграть эту войну, то на единой России можно смело ставить крест.

– Вы берете в плен боевиков или нет?
– спрашиваю у него.

– Живых здоровых берем, они нам для обмена нужны, - нехотя говорит подполковник, - а раненых... аккуратно возле отбитых позиций складываем. Но утром смотришь - почти все раненые околели.

– Еще бы - по ночам ведь мороз до минус пятнадцати. А в горах и того больше.

– Да нет, - произносит он с сарказмом, - слабаки они просто-напросто! Слабаки. Холодов не переносят...

Артиллерия лупит по горам. С грохотом проходит боевая машина пехоты. На длинном штыре антенны развевается российский флаг.

– Знаешь, - внезапно резко говорит подполковник, и слова прямо-таки клокочут у него в глотке, - после того, как насмотришься, что они с нашими делают: глаза выкалывают, руки-ноги у живых пилами перепиливают, головы режут, - их не только на мороз вышвыривать надо, а кожу с живых сдирать. Но веришь, у меня ни разу рука не поднялась раненого пристрелить. Думаешь, если выживет к утру, тогда в тыл отправим. А так - нет. Никакой им помощи. Мне вот однажды целый мешок с отрезанными головами моих солдат на обмен передали. А тел их мы так и не нашли. А мы чеченам трупы целыми возвращаем...

08 февраля 2000 года

Урус-Мартан - Старые Атаги - Рошни-Чу - Моздок - Москва