–  Влада, - угодила в объятия оборотня и прижалась к нему.

С облегчением заметив, что за машиной Лукрецкого остановился автомобиль охраны, быстро произнесла:

–  Поехали домой.

–  Ты что творишь, девочка?!
– оборотень отстранил меня от себя и пристально уставился в глаза.

–  Пожалуйста, поехали отсюда, - сказала, но даже не сделала попытки вырваться из рук мужчины. Сама не заметила, как всего за пару дней объятия Лукрецкого стали не только безопасными, но и какими-то желанными. А вопрос он задал очень хороший и своевременный. Я не понимала, что делала. То, как вела себя, абсолютно было мне несвойственно. Неадекватное поведение могла объяснить лишь резким выходом из зоны комфорта, к которой так привыкла за последние несколько лет. Ведь всегда жила по четно продуманному сценарию, заранее составляла планы и старалась во всем придерживаться разумного подхода.
– Поговорим по дороге, - сделала попытку поторопить Лукрецкого, который теперь смотрел куда-то мне за спину.

Повернула голову, территория санатория оставалась все такой же безлюдной.

–  Симпатичное местечко, - констатировал оборотень, словно, не услышав моего призыва поскорее убраться отсюда.
– Хочешь, останемся?

–  Пожалуйста, поехали домой, - повторила с нажимом, резко вырываясь из объятий и направляясь к пассажирской двери.

Демьян, к моему облегчению, сел за руль и плавно развернулся. Я молчала, до боли сжимая ключ от домика номер семь в ладони. Напряжение чуть стало спадать, когда автомобиль выехал на трассу.

Прошло еще какое-то время. Немного, минут пять или десять. Оборотень не спешил возобновлять разговор, а я начала дергаться и нервничать теперь по другому поводу. Обычно меня не тяготило молчание, даже устраивало. Но сегодня все было не так.

–  Почему ты ни о чем не спрашиваешь?
– хотела добавить «Почему не ругаешь?», но не стала. Хотя, наверное, обрадовалась, если бы Лукрецкий вспылил. Так было проще. Так было понятнее. Можно было бы устроить скандал, разыграть обиду. Вместо этого чувствовала себя виноватой. Чуть было не совершила ошибку, сдав оборотня на опыты. Была почти уверена, что пусть я отказала Лапину, нас все равно ждали в «Сосновой Поляне»...

–  Есть смысл?

–  Я встретила Ингу.

–  Где?

–  В бизнес-центре, где работает мама. Но ты не тот вопрос задаешь. Не хочешь узнать, что она мне сказала?

–  И?

–  Я беременна, Демьян?

–  Да, - прозвучало так просто, так бесстрастно, словно, Лукрецкий констатировал какую-то банальную вещь, вроде «асфальт на дороге никуда не годится».

–  Почему не сказал?

–  Чтобы это изменило?

–  Ты себя слышишь?!
– возмутилась. Безумно хотелось стукнуть мужчину, чтобы вызвать хоть какой-то эмоциональный отклик. С тех пор, как оказались в машине, оборотень демонстрировал абсолютное равнодушие.

–  Ты с ума сходишь, вынужденно став моей парой. Считаешь, я должен был подлить масла в огонь?
– быстрый взгляд на меня.

–  Ты должен был быть со мной честным! Нельзя утаивать такие вещи!

–  А чтобы это изменило?
– не знала, что сказать, поэтому молчала. Черт, даже не могла упрекать Лукрецкого за то, что не сказал. Вообще, не понимала, как относиться к своему новому положению.
– Ты остаешься со мной... так или иначе. Твоя беременность ничего не меняет.

–  А если я не хочу?!
– взорвалась.

–  Твою мать, Владлена, ты что предлагаешь?
– само собой напрашивалось дикое слово «аборт», но произнести его я не смогла. Отвернулась, уставившись в окно. Я так запуталась, но какого-то отторжения от известия о беременности не испытывала.
– Ты уже беременна! Этот ребенок для меня очень желанный и я не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось из-за твоих истерик. Поэтому не сказал. Поэтому иду на поводу у твоих идиотских капризов,

–  неожиданно головоломка сложилась. Я сама по себе ничего не значила для Демьяна. Вернее, не так, для него ничего не значили мои желания. То, что он стал вдруг таким милым и понимающим, получило объяснение, он не хотел, чтобы я нервничала и подвергала беременность риску.

–  И что теперь будет?

–  Ничего, все останется так, как есть, если ты не станешь совершать очередные глупости.

–  Какие, например?

–  Очень надеюсь, что ты не попытаешься избавиться от ребенка. Этого я не прощу, -разговор уходил куда-то не туда, но я уже не могла остановиться.

–  И что ты сделаешь?
– с вызовом поинтересовалась.

–  Ты моя истинная пара, - напомнил оборотень.
– У меня нет выбора, ты для меня остаешься единственно желанной женщиной. Но я хочу, чтобы ты кое-что уяснила: парность - это животная похоть, что ни разу не любовь. Посажу под замок и буду использовать для удовлетворения своих плотских желаний, не заботясь о твоих чувствах. Мне этого будет достаточно, Владлена, а тебе?

–  Ты мне угрожаешь?

–  Констатирую. Сейчас я пытаюсь дать нам шанс на счастливое будущее, но долго я прогибаться не собираюсь.

Только что Лукрецкий озвучил мне мои перспективы в отношениях с ним в весьма доступной форме. Если еще несколько минут назад я чувствовала за собой хоть некую вину и обдумывала рассказать альфе о планах своего бывшего мужа, то теперь предпочла молчать.

Лукрецкий, не спрашивая, отвез меня в отель и оставил одну. Оставил под охраной. Павел расположился в гостиной моего шикарного номера. Я ушла в спальню, хлопнув дверью. Находилась в полном раздрае. Оборотень даже не сделал попытки сблизиться, объяснить или хотя бы поговорить. Не попытался как-то мирно уладить ситуацию или смягчить резкие слова. Видимо, считал, что уже все сказано. Вероятно, давая мне время на раздумье.