Мы ожидали сестру в молчании. Я периодически поглядывала на часы. По истечению трех минут Павел покачал головой и завел двигатель.

–  Ваша сестра - любовница Тимура, - констатировал охранник, - а фамилию уважаемого не знаете, Влада?
– отрицательно покачала головой.

–  А какая разница?

–  Пытаюсь вспомнить, кому принадлежит этот район.

–  Что значит "принадлежит"?
– удивилась. Выкупать районы пусть и в провинциальном городке, это надо быть долларовым мультимиллионером, как минимум.

–  Ну, что вы, как маленькая, - хмыкнул водитель.
– Крышуют этот район определенные преступные элементы.

–  Мы ведь не в девяностых, - отмахнулась.

–  Сейчас процесс обставлен более законно, но протекции нужных людей никуда не делись.

–  Не надо делиться подробностями, пожалуйста, - попросила и поежилась. Теперь спокойно ходить по собственному городу не смогу. Эта информация была из серии "меньше знаешь, лучше спишь". Наверное, после таких профилактических бесед я не буду возражать, если Лукрецкий увеличит мою охрану. А он хотел...

Оборотень осклабился, обнажив ряд ровных белых зубов. В этом я завидовала оборотням. Им в отличии от людей, не приходилось посещать стоматологов.

Удивительно, но сестра уложилась в отведенное ей Павлом время. Фигурка, в чем-то белом и развивающемся, предположительно простыне, и темном бесформенном сверху вылета из-за угла, на секунду застыла, осматриваясь, а потом устремилась в нашу сторону.

Павел щелкнул кнопкой открывания дверей. Хм, а я даже не обращала внимания на то, что двери в автомобиле заблокированы.

–  Успела, - сообщила сестра, влетев в машину. Девушка ни чуть не запыхалась. Я занималась спортом и находилась в неплохой физической форме, но вот физической форме оборотней тоже завидовала. То, что им давалось от природы, нам, людям, давалось многочасовыми тренировками в спортивном зале и отказом от вредной еды. И все равно, их формы мы достичь не могли. Несправедливый мир.

Повернулась и осмотрела девушку. Выглядела Инга, прямо скажем, неважно. Первый раз сестра была в столь неподобающем виде и такая растрепанная.

–  Теперь ты расскажешь, что случилось?

–  При нем?
– надула губки Инга и тряхнула головой.

Автомобиль уже медленно тронулся и плавно встроился в редкий поток машин.

–  Что у вас на шее, Инга Степановна?
– хмуро поинтересовался Павел. В его голосе чувствовалось какое-то напряжение. Девушка быстро закуталась в полы пиджака и опустила голову с распущенными волосами, которые почти полностью закрыли ее лицо. Я ничего рассмотреть не успела.

–  Инга Степановна?
– настойчиво повторил водитель, прибавив скорость.

–  Мне жаль, - произнесла сводная сестра, а дальше события развивались по четко спланированную кем-то сценарию.

Инга быстро извлекла из кармана руку, с чем-то в ней зажатым, и стремительным движением коснулась шеи Павла. Уже позднее, пытаясь разобраться в произошедшем, сделала для себя вывод, что это был шприц или медицинский пистолет с непонятным с непонятным содержимым. То ли снотворное, то ли что-то психотропное. Этого я никогда не узнаю, потому что никто не сочтет нужным дать мне своевременные объяснения. А после... спустя несколько лет подробности случившегося потеряют актуальность.

–  Сука!
– прорычал Павел. "Сука" - ругательство, а не то мерзкое слово, каким оборотни обозначали половую принадлежность своих женщин. Слава их Луне, хоть Лукрецкий почти сразу отучился величать меня подобным образом.

Телохранителю стало плохо, он только успел выдохнуть:

–  Влада...

Не знаю, о чем пытался предупредить и что предпринять, только вот ему явно стало плохо. Оборотень почти мгновенно отключился, автомобиль вильнул, выехал на встречную полосу и лоб в лоб столкнулся с другой машиной.

Я не обладала скоростью и реакцией оборотней, только вот никогда не тушевалась. Я успела схватиться за руль, когда машина дернулась влево, и в этот момент почувствовала боль в шее. Похоже, сестрица вспомнила обо мне. Отключилась моментально, где-то на периферии сознания услышав характерный звук двух столкнувшихся автомобилей.

Глава 14

Пришла в себя, но глаза открывать не спешила. Слишком болело все тело. Вернее болела голова, а тело не чувствовала. Было элементарно страшно.