– Надеюсь, вы сохраните для меня и эту безделушку, – рассмеялся Раффлс и передал ювелиру коробку. – А сейчас, господин Робинсон, я надеюсь, вы присоединитесь к нам, мне не хотелось отвлекать вас раньше, когда мы говорили о деле. Это Шато Марго, сэр, то, что вы, ювелиры, называете 18-каратным изделием.

Когда мы возвращались в кэбе, я начал задавать вопросы и Раффлс резко осадил меня, поскольку кэбмен мог нас подслушать. Я почувствовал укол в сердце. Я ни уха ни рыла не понимал в делах Раффлса и этого человека с Риджент-стрит и, естественно, пытался вникнуть в смысл происходящего. Но я держал язык за зубами, пока мы не вернулись в квартиру тем же путём, каким и покинули её. Я молчал, даже когда Раффлс положил руки мне на плечи и улыбнулся знакомой мне улыбкой.

– Эх ты, кролик! – сказал он. – Но почему ты не мог подождать, пока мы не вернемся домой?

– Почему ты не мог поделиться со мной своим замыслом? – по обыкновению ответил ему я.

– Потому что ты всё ещё слишком наивен и у тебя нет актёрского таланта! На протяжении всего вечера у вас с тем бедным мерзавцем были совершенно одинаковые бестолковые лица, а если бы ты знал, в чём суть игры, ты бы не сидел с таким видом.

– Да ответь же, в чём был смысл?

– В этом, – ответил Раффлс и он со стуком положил коробку из под сигарет на каминную полку. Коробка не была перевязана бечёвкой. От удара она раскрылась. И в ней, бережно переложенные ватой, лежали: кольцо с бриллиантами за 95 фунтов стерлингов, ожерелье за 200 и выбранная мной звезда за 100!

– Коробки-дубликаты! – воскликнул я.

– Да, дубликаты, мой умный кролик. Одна из коробок, уже упакованная и взвешенная, лежала в моем кармане. Ты не заметил, как я взвесил в руке все три изделия вместе? Я точно знаю, что вы не видели, как я подменил коробки в самом конце, как раз, когда я объявил о покупке броши с пчелой, ты был слишком озадачен, а ювелир слишком увлечён торговлей. Это было самым простым во всём деле. А вот послать Теобальда в Саутгемптон за какой-то ерундой и отправиться в его отсутствие на Риджент-Стрит при свете дня, было действительно рискованно. Но в мире есть вещи, ради которых стоит рисковать. Неплохие коробки, верно? Жаль, сигареты в них не так хороши, как хотелось бы, но нужна была распространённая марка. Если бы я провернул всё с коробкой Салливанз, мне пришлось бы воскреснуть уже завтра.

– Но ведь они даже завтра не откроют коробку.

– Да, не откроют. А пока что, Банни, я, возможно, поручу тебе избавиться от награбленного.

– Только скажи, я готов сделать что угодно!

Мой голос звенел от веры свои же слова, но Раффлсу нужны были все доказательства, которые он мог получить. Я чувствовал, как сталь его взгляда проникает в самые глубины моего мозга. Но то, что он там увидел, похоже, удовлетворило его, потому что в следующий миг он пожал мне руку с необычным для него пылом.

– Я знал это, знал. Только помни, Банни, в следующий раз я буду платить за всё!

И вы обязательно узнаете о том, как он заплатил за всё, когда придёт время.

В Британском музее есть Золотая Комната, которая известна каждому иностранному туристу и путешествующему по Лондону американцу. Я же, будучи коренным лондонцем, никогда и не слышал о ней, пока Раффлс не предложил ограбить её.

– Чем старше я становлюсь, Банни, тем меньше я ценю так называемые драгоценные камни. Когда они хоть раз приносили нам хотя бы половину свей рыночной стоимости в фунтах стерлингах? Помнишь наш первый взлом – ты был тогда ещё совсем невинным и наивным. Мы взяли оттуда драгоценностей на тысячу фунтов и смогли сбыть их всего лишь за пару сотен. Ненамного лучше дело обстояло и с изумрудами Ардага, а с колье леди Мелроуз и того хуже. Но недавний сбыт украшений, добытых позапрошлой ночью, чуть меня не доконал. Жалкая сотня за товар ценою не меньше четырёхсот! А то кольцо с бриллиантом, наживка, которую я купил за 45 фунтов, ушло всего за 10. Пусть меня застрелят, если я хоть раз ещё притронусь к бриллианту! Пусть это будет хоть знаменитый Кохинор – такие камни слишком известны, никто не рискнёт их купить, а разбитый на части он катастрофически потеряет в цене. К тому же вновь придётся идти к скупщикам, а я покончил с этими разорителями раз и навсегда. Ты всё время говоришь о своих издателях и редакторах, литературные свиньи все они. Варавва не был грабителем или издателем, он был самым настоящим махровым барыгой. Что нам действительно нужно, так это Объединённое Общество Воров с каким-нибудь социально энергичным старым фальшивомонетчиком во главе, который бы помогал нам по разным бизнес-направлениям.

Раффлс выдавал эти богохульства полушёпотом не из уважения к моей единственной приличной профессии, а потому, что после жаркого июньского дня в маленькой квартирке мы встречали полночь на крыше. Звёзды сияли над нашими головами, а огни Лондона горели под нами, между губ у Раффлса расположилась его любимая сигарета. Я втайне заказал ему коробку Салливанз и мой подарок пришёл сегодня, что и стало причиной вышеупомянутого монолога. Я мог бы закрыть глаза на его ругательства, но не мог проигнорировать основную мысль, которая была совершенно необоснованна.

– И как ты намереваешься избавиться от своего золота? – спросил я.

– Нет ничего проще, мой дорогой кролик.

– Эта твоя Золотая Комната заполнена золотыми соверенами?

Раффлс посмеялся над моей издёвкой.

– Нет, Банни, в основном старинными украшениями, ценность которых, надо признать, сильно завышена. Но золото – всегда золото, от Финикии до Клондайка, и если нам удастся обчистить эту комнату, мы неплохо заработаем.

– Каким образом?

– Я могу переплавить всё золото в слиток и сбыть его легально, сказав, что привёз его из Америки.

– А после?

– Они мне попросту заплатят наличными деньгами в банке Англии. Они обязательно заплатят.

Я критично относился к его плану, но ничего не сказал, пока мы ступали по крыше босыми ногами, передвигаясь бесшумно, как кошки.

– И как ты предлагаешь унести достаточно, – через какое-то время возобновил я разговор, – чтобы мы получили хорошую прибыль?

– Ты забегаешь вперёд, – сказал Раффлс. – Всё, что я предлагаю – это провести небольшую разведку местности. Посмотреть, что это за комната. Возможно, мы обнаружим место, где можно спрятаться на ночь – для нас, к сожалению, иных вариантов нет.