— Без кайфа нет лайфа, — говорит вертлявый парень в белом пиджачке — Я тебе фенечку расскажу. Зацепил я клёвую герлу, у неё пэрэнты крутые совки. Фазер ходит в вайтовых трузерах, а шузы все равно совковые. Ха-ха-ха!

— Кончай свой стёб, — отвечает долговязый товарищ в узких черных штанах — Лучше посмотри вон туда. Бундесы чапают, зуб даю. Сейчас дойдут до фонтанаи мы их сделаем.

— Меня сделайте — я выхожу из пролета лестницы ГУМА на верхнюю галерею, подхожу к парням. Типичная фарца. Молодые парни, москвичи. Числятся в какой-нибудь переплетной артели, а сами торгуют шмотками. Скупают или выменивают у иностранцев модную обувь, джинсы, электронику, жвачку, импортные сигареты. Потом перепродают втридорога.

Вчера, на концерте, в который превратился мой творческий вечер, замечая влюбленные взгляды Вики и о боже… Оли со Светой, я со всей ясностью понял — пора заняться имиджем. Писателей в стране много, поэтов — еще больше. Костюм с галстуком — это скучно. Надо выделяться. Надо, чтобы про меня говорили. Так что на следующее же день я отправился в ГУМ. Здесь на верхних галереях тусовались фарцовщики. Высматривали иностранные делегации, отдельных туристов. После чего пытались выторговать у них любую западную шмотку.

— Мэн, ты не по адресу — вертлявый равнодушно отвернулся. Боится. Фарцу гоняют. И милиция и гэбэшники. Только вот я на них совсем не похожу. На лице — многодневная щетина, которая переходит в бородку. Оперативники — обязательно бреются. Ботинки не блестят (всех силовиков еще в училище заставляют до блеска чистить обувь и это сохраняется на всю жизнь). Долговязый внимательно меня рассматривает. Я достаю из кармана пачку десяток. Пересчитываю их. Убираю. В глазах вертлявого загораются огоньки интереса.

— Подожди, Боб — долговязый подходи ближе — Мэн то правильный. Чего хочешь?

— Джинсы Левайс, модный свитер крупной вязки под горло, ботинки на высокой подошве. Лучше немецкие.

— Неплохой заказец. Давай так. Выходишь из ГУМа в сторону улицы 25-го октября, направо. Доходишь до Никольского тупика. Там справа подъезд дома будет. Жди там.

— Подожди. Не торопись. Сколько вся эта "музыка" будет стоить?

Долговязый поднял глаза к потолку, пошевелил губами что-то прикидывая в уме.

— Ну думаю в двести рублей уложишься…

— Во сколько! — моему возмущению не было предела— Ты мне деним с золотой фурнитурой что ли втюхиваешь?

— Да правильные цены. Шмотье фирменное, не самопал. Ну может скачуху тебе еще дадут. Как крупному клиенту… Все. Давай до Тупика.

Делать нечего, я киваю, иду по указанному адресу. Быстро нахожу подъезд, захожу. Ждать приходится долго. Но оно того стоит. Тот самый вертлявый, словно на шарнирах парень по кличке Боб приносит все, что я заказал. Фирменный джинсы (я проверяю не самострок ли), отличный черный свитер, такие же черные ботинки на высокой рифленой подошве.

— Сам то кто будешь? — как бы невзначай интересуется Боб, пока я примеряю обновки.

— Поэт.

— Да ладно!

Боб громко ржет, хлопает себя по ляжкам.

— Клево! Давай еще!

— Давалка сломалась, считай деньги — протягиваю фарцовщику купюры.

— И что поэты такие бабки зарабатывают — как бы промежду прочим интересуется Боб.

У меня тут же в голове громко прозвенел звонок. Говорил ребятам не шиковать, а сам тут же пошел купюрами шелестеть:

— Ты, Боб, случайно не в ансамбле играешь в свободное от фарцы время — спрашиваю я.

— В каком смысле…

— Ну типа" барабанщиком" не подрабатываешь — добавляю немного угрозы в голос.

— Не…. — фарцовщик пугается — Просто так спросил!

— Ну если только просто так… Гонорар получил за концерт. Давай по деньгам решать.

Все шмотки обходятся мне в 186 рублей! Нормально. Вписываюсь. И ведь с размерами угадал…

Я опять остаюсь без копейки. Это даже смешно. В чемоданах на вокзалах хранится грузинский миллион, а я нащупываю в кармане 5 копеек, чтобы доехать на метро до Моховой.

Пока еду, размышляю, что же мне делать с резким наплывом женщин в моей жизни. Во-первых, Вика. С ней у нас предстоит третье свидание. Позвал в ресторан Центрального дома литераторов. Приличная кухня, вино… Девушка меня сильно привлекает. Красива, умна, скромна. Ну ладно, не так уж скромна, раз с Петровым гуляла. Теперь дует на воду, обжегшись на молоке. Дуть может долго. Пока не сложатся звезды, циклы и прочие женские факторы.