Шрифт:
— Поблагодарил за гимн. Я там чуток Михалкова переделал. Теперь гимн со словами исполняться будет.
В кабинете воцаряется полная тишина. Народ таращит на меня глаза.
— Врешь! — первым в себя приходит Седов.
— Герман, писатели не врут, а сочиняют. Но в данном конкретном случае я говорю чистую правду.
— Дашь интервью. Мне — решается начальник отдела — Лично пойду к Аджубею и пробью. Наш сотрудник гимн переписал. Это же бомба!
— Можно тебя на пару слов? — я киваю в сторону двери. Мы выходим в коридор и я, помявшись, прошу дать мне на день тот диктофон, с которым Седов был на линейке в школе.
— Зачем? — интересуется начальник.
— Понимаешь, я тут Брежневу мемуары подрядился написать…
— Старик, ты меня в гроб вогнать хочешь?? Сначала гимн Хрущеву, теперь мемуары Брежневу? А что потом? Устроишь концерт в космосе?
— А что… Это идея. С Гагариным я знаком…
Принимаю пафосную позу, вытягиваю руку вперед:
В глубины бесконечной дали, Что мы Вселенною зовём, Галактик звёздные спирали Плывут, в величии своём.Мы смеемся, и атмосфера слегка разряжается.
— Дам, конечно. Но тебе чистые кассеты понадобятся. Там только 45 минут помещается.
— Как-нибудь разберусь — я устало тру глаза, которые так и норовят закрыться.
— Загнал ты себя, старичок — резюмирует Седов — И у нас задницу рвешь, и в своем Метеорите.
«Чуть помедленнее кони, чуть помедленнее…». Нет, не получится. Время торопит. Слово торопит.
— Леша, богом заклинаю! Не ходи — Вика вцепилась мне в рукав пиджака и не отпускала. Встретил подругу в МГУ после вступительного экзамена — второго уже. Первый — русский язык — Селезнева сдала на отлично. Второй — биология — тоже пятерка. Поцеловал девушку в висок, рассказал про свои планы на вечер — идти к Брежневу и записывать мемуары. И тут у Вики «ударил набат». Она чуть не расплакалась.
— Чувствую, что-то плохое должно случиться.
— Ну что там может быть плохого, Викуль? Я просто запишу его воспоминания. Проговорим условия работы. И все.
Разве что повстречаю ураган под названием Галина Брежнева? Не этот ли ужас должен со мной случиться? Ладно, справлюсь.
— Солнышко, жди меня дома и ни о чем не беспокойся! — я решительно убираю руку Вики, целую ее украдкой и спускаюсь на 1-й этаж главного здания. Там нос к носу сталкиваюсь с расстроенной Светланой Фурцевой. Девушка еле мне улыбается, рассеяно здоровается. Выглядит плохо. Круги под глазами, волосы собраны в какой-то неряшливый конский хвост.
— Что Светик-семицветик? Чего нос повесила? — я говорю преувеличенно бодрым тоном, но на душе тоже становится тоскливо. Уже вторая девушка встречается в миноре. Что дальше? Встречу Олю Пылесос в траурном наряде?
— Русин, почему все мужики — сволочи?
— Прямо так все или только отдельные представители?
— Все. Без исключения.
— Ясно. Ладно, мне пора — я поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Подожди! — Фурцева-младшая вцепляется мне в тот же рукав, что и Вика пятью минутами ранее — Извини, просто плохой день.
— Экзамен завалила?
— Леша, я свою жизнь завалила. — Света начинает вытирать глаза платком. На нас оглядываются. Завожу ее в пустую аудиторию, подпираю дверь стулом.
— Ну, что случилось? Говори.
— Я на развод подала. Вчера.
— Э… поздравляю? Честно, даже не знаю, что сказать. Устроим разводную вечеринку?
— Что прости?!
— Извини, глупость сказал. Слышал, что на Западе не только свадьбы празднуют, но и разводы — импровизирую я. Куда меня несет? Язык живет своей жизнью.
— И что происходит в ходе такой вечеринки?
— Собираются друзья, выпивают, веселятся, помогают тебе избавиться от прошлой жизни. Старые фотографии, где вы вместе с бывшим супругом, вещи, купленные вместе и все такое прочее — это будет тебе напоминать о неудачном браке, вгонять в грусть. Поэтому старую жизнь нужно сжечь!
— Даже так?
Девушка светлеет лицом, от грусти не осталось ни следа.
— Никогда о подобном не думала — Фурцева-младшая вздохнула, мечтательно запрокинула голову — Может и есть в этом смысл. Все. Решено. Устраиваю разводную вечеринку! Ты первый приглашенный.
Я шел к дому Брежнева и ел себя поедом. Какая разводная вечеринка? Зачем я вообще лезу в дела Светланы? Мне же ее мать все четко объяснила. И у Вики в голове набат бьет. Вот в таком состоянии я дошел до Ленинских гор. Дом 11 по Воробьевскому шоссе был вовсе не домом, а целым особняком, скрытым за высокой стеной из желтого туфа. На пустынной улице без пешеходов стояла одинокая милицейская машина, делавшая вид, что ее никто не замечает. Рядом с оградой прогуливались мужчины в штатском, поглядывающие на меня с подозрением. Я глубоко вздохнул, делая последний шаг к большим черным воротам. Нажал звонок. Распахнулась небольшая калитка, и два охранника вопросительно на меня уставились.