Столицы здесь постоянно меняются. Анкобер, где жил несколько лет тому назад негус и который значится на картах и в учебниках столицей Абиссинии, теперь мертвый город. Император, покинув его, подписал ему смертный приговор. Место Анкобера заняла другая столица, Анголола, которую Менелик, покинув, также погубил. Наконец, метров на 300 выше Аддис-Абебы лежит еще один опустевший город — Энтотто.

И это местечко жило и умерло по капризу негуса. Дома уже разрушаются, и материалы, из которых они были построены, свозятся для постройки жилищ в новой столице.

Все это, может быть, не представляет для вас особенного интереса; но на путешественника, могу вас уверить, странное впечатление производят эти остовы городов.

Возвращаюсь к любимцу, к Аддис-Абебе, расцветающему городу, имя которого на туземном языке значит «Новый Цветок».

Я затрудняюсь определить точно количество его населения: в нем может быть десять тысяч, а может быть и пятнадцать тысяч жителей… Как знать? Масса прибывающих отовсюду и возвращающихся: короли, губернаторы, посланники, купцы, караванщики. Весь этот народ составляет пеструю, странную, впрочем, очень живописную толпу, но оседлых жителей в ней мало.

Таким образом, «Новый Цветок», несмотря на свой титул столицы, едва заслуживает имя города. Это просто множество круглых хижин из камня, цементированного грязью, и покрытых коническими крышами из соломы, напоминающими стоги.

Каждый строится, где ему вздумается. Материалы находятся на месте. Об архитектуре, симметрии, планировке нет и речи. Нет ни дорог, ни улиц, ни бульваров, ни даже тропинок. Все скучено как попало. Точно дети настроили домиков, так это все наивно, дико, первобытно.

Среди этой беспорядочной массы хижин возвышается монументальное, подавляющее своей громадностью здание императорского дворца, или Гэби.

Издали виден один только Гэби. Это холм над кротовыми кучками, кедр над лесом карликовых деревьев, собор, господствующий над маленькими домиками скромного провинциального городка и уничтожающий их. Собственно говоря, столица — это Гэби, точно так же как император — вся нация.

Этот дворец, обнесенный несколькими оградами из камня, слепленного глиной, состоит из нескольких домов, среди которого выше всех поднимается Эльфин, где именно живет сам негус и императрица Таиту.

Эльфин, имеющий до пятнадцати метров в высоту, выстроен в арабском стиле: стены выбелены известкой, крыша покрыта красной черепицей с блестящим цинковым бордюром, двери, окна, балконы и наружные лестницы выкрашены в яркие краски: зеленую, синюю, желтую и красную. Это очень весело, кокетливо, но не изящно.

Кроме того, есть еще саганет, или башня, на которой помещаются часы, и адерахе, главная столовая — огромное восьмиугольное здание, обнесенное крытой галереей. Не следует забывать также гусду, или таможню. Это здание очень важное, если не по своей архитектуре, то по своему назначению.

Когда прибывает караван, он тотчас отправляется в таможню, и Его Величество сам производит таможенный осмотр. Может быть, это еще одно доказательство ума государя, в стране которого, как и на всем востоке, господствует бакшиш.

Итак, Его Величество собирает с купцов пошлину и деньгами, и натурой. Он оценивает товары по своему усмотрению, довольно справедливо, получает товары и велит перенести в свои склады.

Я полюбопытствовала посетить этот склад и вышла из него в восторге от неразборчивости негуса. В складе масса часов, которые не ходят, ружей без дул и дул без ружей, ковров, среди которых устроили себе гнезда крысы и мыши, заступов без рукояток и рукояток без заступов, сапог со шпорами, множество банок с красками и кистей толстых, как метлы — здесь красят все, что только возможно; целый ассортимент музыкальных струнных и медных инструментов, к счастью, немых за недостатком виртуозов. Всюду валяется разрозненная сбруя, железо различного происхождения и вида, орудия, назначение которых никому не известно, ящики с выбитым дном, из которых содержимое вываливается…

Все это перемешано, перепутано так, что составляет самый невообразимый хаос, не поддающийся описанию.

Я, само собой разумеется, живу в Гэби со своими слугами, телохранителями и прислуживающими мне женщинами; здесь же находится моя конюшня и все прочее.

Да, ваша Фрикетта теперь особа! Боже, сколько слуг, и как они плохо прислуживают! Чаще всего их и не дозовешься.

Абиссинский слуга — это существо совершенно особенного рода. Он честен, предупредителен, предан господину и заботится об его удобствах. Но здесь существует настоящая иерархия: хозяин приказывает дворецкому, этот передает приказание своему первому подчиненному, который в свою очередь передает его своему подчиненному и так далее; так что в результате ничего не делается, и ничего не добьешься.

Мне однако удалось найти себе несколько слуг из пленных итальянцев, которые служат мне по-европейски. Вначале Барка смотрел на них косо и старался подставить им ногу. Мой кабил очень упорен в своей ненависти, и я боялась, как бы не произошло кровавого столкновения. И не я одна боялась за этих несчастных бедняков, когда их толпой привели в город, население которого страшно возбуждено, с одной стороны, итальянскими жестокостями, а с другой — недавними победами. Подумайте только: еще накануне оплакивали смерть знаменитого вождя, предательски умерщвленного итальянцами.