Села в машину и стала смотреть через стекло на улочки города. До родителей добираться час-полтора. Достала телефон и, включив музыку, воткнула в уши наушники, погружаясь в свои мысли и полностью отстраняясь от происходящего.

Время пролетело быстро, и я не заметила, как уснула. Открыла глаза только, когда меня начали тормошить за плечо. Разбудил меня водитель, который объявил о приезде. Я вышла на улицу, расплатилась и, взяв чемодан, потопала к дому.

Через пару минут была уже возле своего крыльца, откуда выскочила мама, заляпанная мукой, и отец, хмуро на нас глядя. Конечно, сейчас начнется женская трещалка, глава которой является наша любимая мамулька.

— Как доехала?

— Нормально.

— Тебе не холодно?

— Нет, тепло.

— А то как-то ты легко одета. Еще и заболеешь…

— Мам, только осень начинается, — начала ее убеждать, но она все равно на своем стоит.

— Ну-ну, время года сейчас такое, неожиданное. Сегодня холодно, завтра жарко. А чтобы не заболеть, лучше одеваться тепло.

— Хорошо мам, учту, — смирилась с родительницей.

— Дорогая, мне, кажется, ты похудела. Еще сильнее, чем когда с комы вышла, — хмуро на меня взглянула.

— Да тебе кажется…

— Я что, слепая? Неужели, это работа тебя так напрягает? Все силы, наверное, на нее переводишь! Ты же только очнулась! Какая работа? Нужно силы беречь!

— Работа? — черт, просила же Катю ничего не говорить, а она сдала меня, подруга еще называется.

Мама перестала меня вертеть и заглянула в глаза. Я же посмотрела на отца, моля его о помощи. Иначе у меня тоже закончиться терпение с такой заботой.

— О, Витя, посмотри только, какая она у нас бледная! Скоро со стеной сольёшься!

— Лида, отстань от нее. Девочка только с дороги, а ты ее даже в дом не пускаешь. Ругаешь прям на пороге, — пошел на помощь мне отец. Видимо, ему тоже надоело это слушать.

В итоге я вошла в дом и сразу же переоделась. Написала смс Кати о том, что очень зла на нее за то, что та растрепала все моим родителям. Если бы они ничего не знали, то не устроили бы этого представления, а так вспоминать еще месяц будут.

Мама приготовила вкусный пирог с яблоками, и я тут же помогла накрыть на стол, чтобы мы всей семьей попили чай. А перед этим был очень вкусный борщ. Вот по этой домашней обстановке я и соскучилась. Даже в квартиру ехать не хочется. Осталась бы с родными… Несмотря на то, что там меня ждёт кот.

На улице стемнело, и я принялась мыть посуду. Мама сидела на стуле и наблюдала за моими действиями.

— Маш, я не хочу, чтобы ты думала о том, какая я злая или то, что сильно о тебе пекусь. Просто ты моя дочь, и я переживаю за твое здоровье и очень сильно хочу, чтобы ты, наконец, обрела свое счастье и любовь.

Я закончила мыть последнюю тарелку и повернулась к родительнице.

— А что, если я не верю в любовь? Считаю, что этого чувства просто не существует?

Мама хмыкнула и встала, чтобы тут же заключить меня в объятия.

— Значит ты дура, потому что прекраснее этого чувства нет ничего на свете. Встретишь своего человека, родишь ему детей, и тогда все ощутишь!

— Мам, какие дети? — я выгнула бровь от возмущения. — Мне еще ого-о сколько до них.

Она улыбнулась и щелкнула меня по носу.

— Никто не знает, как судьба повернется. А теперь беги спать, после дороги ты и, правда, вся уставшая.

Я поцеловала маму и папу в щеки и отправилась спать. Уже доходя до кровати, почувствовала, как закружилась голова, и подкосились ноги. В глазах потемнело, и я не помню, упала на кровать, или все же на пол, потому что резко вырубилась.

Айрин

— Вы позвали медикуса? — послышался тревожный голос Яои.

— Да, он уже в пути, — ответил натянуто Дже Вэй.

— Вэй, ты выглядишь бледным, — это был кто-то из молодых, может Ярин или же Коул.

— Да, Купер тоже не в отличном состоянии, — устало ответил Дже Вэй.

— Да, господин Купер сейчас в соседней спальне, — послышались шаги Герда.

— Что, черт побери, происходит? — это был уже Кейд.

— Пока ничего неизвестно, почему Айрин в таком состоянии. Но мы его теряем, это точно. Наша связь утягивает и нас тоже, — прошептал Дже Вэй.

Затем послышались торопливые шаги.

— Где больной? — прозвучал скрипучий голос уже немолодого мужчины.

— Ах, альфа. Выйдите все вон, кроме тех, кто ему близок, — жёстким тоном, не терпящим возражений.

Медикус ощупывал меня с ног до головы. Увы, пошевелиться или что-то сказать я не мог.

— Органы в полном порядке. Так, пульс в норме, хотя… слабо прощупывается. Язык тоже нормального цвета, — монотонно сообщал он. Затем легкий укол во внутреннюю сторону локтя. — Так-так. Это уже интересно.