– Умри! – крикнула Мара, ткнув указательным пальцем в лоб бывшего хозяина трактира.

В воздухе мелькнула синяя вспышка, резко запахло озоном, как после грозы, и мертвец точно подкошенный в то же мгновение рухнул на пол.

– Бестолково все, да? – поинтересовался спутник Мары. Однако в его голосе явно сквозило облегчение. – И ладно. Деньги она нам все равно заплатит.

Мара покосилась на напарника с неудовольствием.

– Не знаю пока, есть ли толк, – ответила она, не вдаваясь в подробности.

Она действительно не знала. Может быть, догадка окажется неверной, но попытаться стоило.

Вдова ожидала в соседней комнате. Так и стояла, застыв у стены, как скульптура. Видно, даже с места не сдвинулась за те полчаса, что они отсутствовали.

– Ну, что он? – спросила женщина, сжав руки у груди, словно пытаясь закрыться ими. – Как он?

– Молчит как мертвец, – мрачно пошутила Мара, но, заметив округлившийся рот заказчицы и ее посеревшую кожу, смягчилась: – Возможно, мне удалось кое-что узнать. Где ваше обручальное кольцо?

Женщина вытянула вперед трясущуюся кисть: на безымянном пальце блестело кольцо с большим, замысловатой огранки, камнем.

– Это просто кварц, – объяснила она, будто извиняясь. – Не драгоценный камень. Но красивый ведь, правда?

– Ага, – буркнула Мара, чтобы хоть что-то сказать. – Дайте-ка мне его и покажите, где у вас сейф!

Как и предполагала Мара, камень идеально подошел к отверстию на дверце сейфа. Некромантка осторожно повернула кольцо, запирающий механизм щелкнул, и дверца приоткрылась.

– Заказ выполнен полностью, – произнесла она финальную фразу, скрепляющую договор между двумя сторонами.

– А деньжат можно и сверх накинуть, – не удержался напарник, возвышаясь над новоиспеченной вдовой подобно скале.

Огромный, бородатый, мускулы угадываются даже сквозь ткань куртки. Хозяйка трактира нервно сглотнула и кивнула.

– Почему бы и нет. Парочку медных монет… – быстрый взгляд вверх. – Пять медных монет? Отлично.

В ее голосе явно читалось облегчение.

– Пойдемте, я покажу вам ваши комнаты.

Говорят, раньше мертвые не восставали из своих могил. Сказки, конечно. Люди чего только не болтают. И мертвецы ведут себя как паиньки – умерев один раз, больше не воскресают, и по лесам не шатается всякая нечисть. И вообще, в мире только радуги, бабочки да цветы. Мара усмехнулась. Она уже большая девочка и давно не верит в небылицы.

Мара проснулась утром и долго лежала в кровати, глядя в потолок, ощущая под руками мягкую льняную ткань, а под головой – подушку. Прошлые ночи она провела у костра, закутавшись в одеяло, которое все равно не спасало от пронизывающего, выматывающего холода осенней погоды. Мешал не только холод: не удавалось полностью расслабиться даже тогда, когда Бьярн караулил в свою очередь. Мара сквозь забытье пыталась уловить токи светлой энергии, которую излучает все живое, и токи темной энергии, которой наполнено все мертвое. Это было проклятием Мары, и это было ее даром. Даже если бы она захотела, то не смогла бы выбрать для себя иной судьбы: она была прирожденным некромантом. «Удивительным самородком», как назвал ее один из членов гильдии, когда она, никому не известная девчонка, ни дня не проучившаяся в Академии темных искусств, пришла сдавать экзамен на разряд. В стареньком платье, в шали, которая едва могла согреть в те первые весенние дни, когда солнце так обманчиво и приветливо светит, но не дарит ни капли тепла. Шаль отдала ей пожилая женщина, пожалев девчонку, у которой ничего не оказалось при себе, когда она постучалась в ее дверь. Постучалась, а потом просто упала на пороге дома…

Мара нахмурилась. В эти моменты она понимала, почему не очень любит ночевать в таких вот чистеньких, уютных трактирах. Стоит только выспаться, отдохнуть, а вечером хорошенько поужинать, да еще, если повезет, принять ванну и выстирать одежду, так непременно из самых потаенных уголков души полезут, как тараканы, воспоминания. Такие же, как они, – неистребимые. Прячутся до поры до времени, а потом, стоит только ослабить бдительность, ползут на свет.

Мара откинула одеяло и поднялась: нечего разлеживаться. Они договорились с Бьярном, что выйдут пораньше, сразу после завтрака, и тогда, возможно, к вечеру доберутся до Скира. Скир – самое крупное поселение по эту сторону Вечного Тракта. Стоит у самой границы с Чернолесьем. Мара надеялась, что там для нее найдется работа и получится отложить денег на зиму. Пока с накоплениями негусто.

Впервые за два года с момента получения значка гильдии Мара всерьез задумалась о том, что может остаться на зиму без крыши над головой. Она привыкла к тому, что отложенных денег хватает на то, чтобы снять комнату с полупансионом на постоялом дворе и худо-бедно переждать три самых холодных месяца. Но в этом году все как-то не заладилось. Затяжная весна, когда снег не сходил до самого Цветеня, а потом это неудачное дело, выбившее ее из рабочего графика на долгие три седмицы. Мара была уверена, что напарник, с которым она заключала договор уже второй год подряд, ее бросит, найдет более удачливого некроманта. А без напарника в ее деле никак нельзя – опять же закон, прописанный в своде правил. Кто-то должен прикрывать спину. Мара бы и рада стать сама себе хозяйка, но доверия некромантам-одиночкам никакого. Да и, признаться, вдвоем иногда легче. Есть с кем разделить дежурство у ночного костра, перекинуться парой слов в дороге. Да просто знать, что кто-то идет рядом. Бьярн был отличным напарником бо`льшую часть времени – неразговорчивый, но исполнительный. Сильный и быстрый тогда, когда это нужно. И, к счастью, ни разу не взглянул на Мару как на девушку. Если бы он только заикнулся о чем-то подобном, Мара рассталась бы с ним в тот же день.

Мужчин она, мягко говоря, не любила. Всех. Бьярна терпела как суровую необходимость. Профессия некроманта приучила ее ко многим вещам относиться терпимее: отсекать лишнюю жалость, воспитать в себе здоровый цинизм. Ну и – так и быть – взять в напарники бородатого верзилу, раз так велит кодекс.

Мара натянула на себя холщовые брюки, чуть влажные – вечером она их выстирала, а просохнуть в прохладной комнате они не успели. Ничего, на ней высохнут. Натянула поверх тонкой сорочки, в которой спала, льняную рубаху с длинными рукавами и высоким воротом. Потянулась за курткой, когда взгляд упал на отражение в зеркале. Волосы пшеничного цвета были подстрижены очень коротко, но Маре показалось, что некоторые пряди можно и подрезать. Вот на висках, например, опять начинают виться, закручиваясь в локоны. Нет, так дело не пойдет. Она вытащила из ножен длинный кинжал и, подойдя к зеркалу, принялась срезать прядь за прядью.