— Подпоручик, это кому вы так насолили? — удивлённо спросил подпоручик-артиллерист Замотаев. — Вы его не убили?

— Этого молодого человека, я впервые увидел вместе с вами. Оскорблять меня, я не позволяю с детства.

— А если вас, все же вызовут на дуэль? — не унимался Замотаев. — Я, конечно, не защищаю молодца, но и вы, как мне кажется, поступили очень опрометчиво, двинув его в зубы.

— Вы же господа, до сих пор думаете, что под моим мундиром, находится дикий казак, сын атамана. Я этого не скрывал и не скрываю. Да, я потомок запорожских казаков, но только не дикий, а хорошо обученный. Я тоже вскормлен в седле с наконечника копья, как принято говорить в некоторых кругах. Казаки всегда давали отпор обидчикам. Потому и поступил так, как поступил. А если случиться дуэль, то родителям этого Анания, придётся его оплакивать. Смею вас заверить господа, я неплохо владею холодным оружием, стреляю тоже нормально. Не бахвальства ради, скажу, в корпусе, я был первой шпагой и саблей.

— Нам сможете что-то показать?

— Пусть земля немного просохнет, покажу, кому интересно, бой с учебным оружием.

Не суждено было показать офицерам крепости своё искусство владения саблей и шпагой. Александровскую крепость, на следующий день почтил своим присутствием, бригадир Михаил Павлович Миклашевский, гражданский малороссийский губернатор. О его визите я узнал от адъютанта, будучи вызванным в кабинет коменданта крепости.

Я постучал в дверь кабинета. Получив разрешение, вошёл и доложил о прибытии. Полковник Вырубов, стоял по стойке «смирно». По кабинету расхаживал бригадир, при всех орденах. На вид сорок-сорок пять лет. Подтянутый. Лицо приятное. Быстрый взгляд его карих очей остановился на мне.

— Адъютант уже нашептал вам, кто в гостях у коменданта? — спокойно спросил бригадир.

— Так точно, нашептал.

— Ну и отлично. Вы господа присаживайтесь, и я тоже сяду, разговор у нас долгий, — предложил Миклашевский, усаживаясь за стол полковника.

Мы синхронно с Вырубовым заняли стулья, напротив губернатора.

— А я Степан Иванович, ехал по вашу голову, — внимательно разглядывая меня, произнёс Миклашевский. — Да-да. Представляете, сидим мы с известным вам Константином Ивановичем, чайком балуемся, в кабинет забегает лакей, и докладывает, что привезли Анания Герасимовича Струкова, убитого насмерть. Маврогеди всполошился, забегал, оно и понятно, почти зятя, кто-то жизни лишил. Пришлось и мне вмешаться, я, лицо, начальствующее над всей малороссийской губернией. Убийство сына уважаемого помещика, это, знаете ли, событие. Оказалось, что Ананий жив, только сильно изменился в лице. Глаза стали узкие, как у инородцев, губы, по цвету, как переспевшие сливы, а передних верхних и нижних зубов, как не бывало. Привёз Анания в имение, друг Александр Быков, из мелкопоместных.

Ананий внятно говорить не мог. Начал я этого Быкова расспрашивать. Вот он и поведал, что виновником нового вида Анания, является подпоручик Головко, из Александровской крепости. Вознегодовал я. Как так? Офицер, повёл себя неподобающе, по отношению к мирному жителю. Где такое видано? А потом, успокоившись, повторно попытал Быкова. Не стал кривить душой Алексашка, рассказал все очень подробно, как на исповеди. Да ещё вас, Головко, описал в образе былинного богатыря. Прав он, Бог статью вас не обидел.

Очень плохо повёл себя Ананий, не разобрался он во всем до конца. Дал волю чувствам, за что, я считаю, получил по заслугам. С Оленькой я тоже говорил, она о вас Головко отзывалась лестно. Она и Анания пыталась остановить, говорила ему, что человек, рискнувший сразиться сразу с четырьмя разбойниками, никогда не испугается. Она вообще не видела необходимости встречи Анания с вами. Вы у Маврогеди не просили руки Ольги, знаков внимания не оказывали. Один совместный танец, не повод для ссоры. Но слова девушки не охладили пыл жениха, поехал к вам. Результат мы знаем. Так вот, подводя итог моей беседы, хочу от лица семьи Струковых принести вам Головко, извинения, а от семьи Маврогеди, заверения в дружбе.

Я ознакомился с вашим послужным списком, Степан Иванович, он правда, очень короток, но впечатляет. Рад, что есть ещё среди офицерского корпуса отважные и думающие офицеры, подобные вам. Кстати, среди моих предков, много выходцев из казацкой среды, и я горжусь этим. Подготовленное полковником Вырубовым на вас отношение, я согласовал, приписав, своё особое мнение. Служите также доблестно, там, куда вас направит командование.

— Постараюсь оправдать доверие, — ответил я губернатору, вскакивая с места.

— Я думаю, что все, знающие вас, будут внимательно следить за развитием вашей карьеры.

Внезапно дверь кабинета открылась, и на пороге появилась маленькая девочка в сопровождении жены коменданта.

— Уважаемые мужчины, — ангельским голосочком произнесла девочка, — я понимаю, что вы заняты решением неотложных дел. — Но нельзя же пренебрегать обязанностями кавалеров! Мы с Варварой Гавриловной устали ждать вас. Стол давно накрыт, блюда могут остыть.

— Все дела уже закончили, — ответил Миклашевский, — готовы перекусить.

–  Михаил Павлович, а кто этот красавец-подпоручик? — вдруг спросила девочка, уперев в меня взгляд своих очаровательных зелёных глазёнок.

— Сейчас представлю, — улыбнулся губернатор. — Этот молодец — подпоручик Головко. А вас Степан Иванович, прошу, любить и жаловать — княжна София Яковлевна Бакуринская, родная сестра моей жены.

— Тот самый подпоручик, который спас Ольгу от разбойников?

— К вашим услугам мадмуазель, — с поклоном ответил я маленькой княжне.

— Наслышана о вас. И заочно в вас влюбилась. Именно таким вас и представляла. Броситься на разбойников, изрубить их на куски, мог только смелый и отважный человек. А ещё вы очень красивы подпоручик, нет, я определённо вас уже люблю по-настоящему.